OreGairu 9 (рус) Глава 8

Глава 8: Наконец, Юкиношьта Юкино...

Ночью в Destinyland, расположенный близ побережья, пришли промозглые ветра.

Стань они ещё сильнее, и пост-парадный салют отменят, но так как ничего не объявляли, тут можно было не бояться.

Покинув киоск Пан-сана, мы прокатились ещё на нескольких аттракционах, во имя учёбы фотографируя что попало. Научную ценность этих снимков я, конечно, ставил под сомнение, но что ещё мы могли сделать за два выходных дня? Если это учесть, станет ясно, что и от снимков можно добиться хотя бы показательной ценности.

От постоянного стояния и блуждания на ногах на меня навалилась усталость. Пусть мы и останавливались изредка отдохнуть, идти неспешным шагом нам попросту не позволяла толпа, из-за чего бодрым не остался никто.

Ныне мы двигались по парку, прикидывая, успеем ли до начала парада прокатиться ещё на одном аттракционе, но, происходило это, естественно, помедленнее, чем днём.

Когда группа собиралась вместе, я по старой привычке постоянно заходил ей в хвост. Однако же это позволяло мне подмечать усталые лица остальных, всё реже и реже раскрывавших рты.

Особенно меня впечатлили слова Ишшики к идущему диагонально передо мной Тобе.

– Тобе-семпай, можно тебя?

– О-о-о, что такое, Ирохасу?

Ишшики явно старалась не привлекать к себе излишнего внимания и говорила тихо, но Тобе ответил громко. Ишшики это явно не понравилось, и она потянула его за рукав на себя, зашептав что-то на ухо.

– Чё, серьёзно?.. – удивлённо – вернее, даже несколько неприязненно – переспросил Тобе. Он поморщился, но, быстро осмотревшись по сторонам, как будто понизил голос и что-то сказал. Что за дикая картина – тихий Тобе.

Окончив беседу несколькими словами, Ишшики кивнула и быстро ушла вперёд, к Хаяме и Миуре. Кажется, она о чём-то попросила Тобе. Тот непрерывно дёргал себя за волосы, не в силах найти другое занятие.

Ишшики осталась впереди на уровне Хаямы, рядом с которым и так шла Миура. Похоже, до выхода с площади поворачивать мы никуда не будем.

Ишшики заговорила с Хаямой, и он отвечал ей, не выказывая никаких признаков утомления, хотя Миура еле волокла ноги.

За ними шли болтающие друг с дружкой бодрые Юигахама и Эбина-сан.

А уже за ними – я. Ступая за ними в несколько усталом режиме.

В околомоём положении пребывала и замедленно шагающая Юкиношьта. Она давно уже жаловалась, как быстро лишается сил, а теперь ей ещё и в такой-то толпе находиться пришлось. Она выглядела самой утомлённой из нас.

Её тонкие ноги, казалось, уже налились свинцом. Вдруг она глубоко вздохнула.

– Ты в порядке? – окликнул я её.

– Да, – кратко ответила она. Не знаю, почему именно она на меня не посмотрела – то ли не хотела лишний раз двигать шеей, то ли всё ещё чувствовала себя неловко.

– А, блин, – донёсся до меня быстро удаляющийся голос Юигахамы, и я поднял голову.

Выходящую на площадь, с которой мы как раз собирались уходить, улицу перегораживали верёвками – близился парад.

Юигахама и Эбина-сан с визгами перебежали улицу как раз перед тем, как одну из верёвок натянули. Мы с Юкиношьтой, влекущиеся чуть дальше, со стартом немного запоздали.

Когда улица отделила нас друг от друга, Юигахама, заметив, что нас нет, повернулась и призывно замахала руками. Я приподнял руку и сказал:

– Идите вперёд. Мы догоним.

– Хорошо-о-о!

Юигахама замахала руками и ушла вслед за остальными. Проводив её глазами, я повернулся к Юкиношьте.

– Ну что, пошли?

– Пожалуй.

Мы и так знали, куда они идут. Обход, конечно, делать не хотелось, но ужиться с ним можно было. Однако из-за перекрытой во благо парада улицы плотность народа на нашем пути нещадно возросла.

К тому же, после заката ярко заиграло освещение аттракционов, и некоторые останавливались, чтобы снять их – словно воздавая должное. Из-за них продвигались мы ещё медленнее, чем надеялись.

На то, чтобы добраться до Spride Mountain, следующего на нашем пути аттракциона, ушло приличное количество времени. Я оглядел вход, но ни Юигахамы, ни кого бы то ни было ещё из знакомых там не стояло.

Юкиношьта тоже покрутила головой, и, заметив, что никого нет, спросила:

– Позвоним им?

– Ага…

Я достал из кармана телефон и набрал единственного человека из той группы, чей номер знал. Ответили мне только через три гудка.

– Алло-о-о? – громко прозвучал на фоне голосов остальных (наверняка компании Хаямы) голос Юигахамы.

– Вы где? Мы уже здесь.

– А, прости, мы уже зашли.

– А-ага…

А я-то ещё надеялся, что они нас подождут, а они вон как… Я погрузился в состояние лёгкого шока, но Юигахама, заметив это по моему голосу, поспешно заговорила:

– Ничего, ничего! Если возьмёте Fastpass, сразу нас нагоните. Тут сейчас не так много народа, так что проскочите вообще быстро. Поэтому мы и решили, что, как бы, лучше сразу пойти там…

Слушая её, я уставился на очередь.

Она и правда была короче, чем другие сегодня. Табличка, отображающая приблизительное время ожидания, показывала что-то около получаса. Учитывая, как быстро двигалась очередь, можно было рассчитывать на меньшее. Да и по предложенному Юигахамой Fastpass их и правда легко догнать. Изредка люди сходили с очереди в туалет, так что предложение действительно дельное.

– Понял.

– Угу, давай.

Я повесил трубку и перевёл взгляд на лицо Юкиношьты.

– Походу, встретимся уже внутри.

В ответ она кивнула, и мы встали в очередь.

Взять Fastpass сразу нельзя. Должно пройти какое-то определённое время, причём за этим внимательно следят. Поэтому мы и встали в общую очередь. Но даже по ней внутрь попасть мы сможем быстро. Посетители парка явно стекались на парад.

– Ну что, останемся в общей очереди, пока она не встала?

Зайдём по этой очереди как можно дальше. Если потом, словно перестраиваясь на другую полосу, возьмём Fastpass, нагоним всю компанию мигом.

По общей очереди мы довольно быстро прошли вполне себе нормально.

И тут какие-то, судя по всему, старшеклассники в гакуранах из какой-то, судя по всему, старшей школы стали между собой спорить. Когда открывался парад или пускали салют, молодёжь вечно стремилась взять от жизни всё и кататься на аттракционах до посинения. Похоже, это они и обсуждали. Спорили о том, кто шёл первым и кто прошёл без очереди.

К ним мгновенно подлетел кто-то из персонала и попросил удалиться. После этого предостережения они стихли.

Юкиношьта всмотрелась в лица людей спереди и сзади нас.

– Думаю, не пропустят нас, если мы к друзьям вперёд попросимся…

– Ага. Звякну ещё раз.

Я снова достал телефон и ткнул в повторный звонок. Гудки шли и шли, а ответа всё не было.

– Не берёт…

Я знал только номер Юигахамы… Хаяме свой, конечно, давал, но его – предпочёл оставить при нём.

– Знаешь, как с кем-нибудь ещё из них связаться? – на всякий случай спросил я Юкиношьту, но она покачала головой. Действительно… Неохотно оставаясь в очереди, я попробовал набрать ещё несколько раз, но впустую; мы же уже видели нижний уровень. Обойти мостовую – и мы зайдём на посадку.

– Раз мы так далеко зашли, быстрее будет так садиться, чем возвращаться. Тем более что они могут ждать нас на выходе.

– П-пожалуй, – ответила Юкиношьта каким-то взволнованным голосом. Она тихо опускала глаза.

– Ты чего? – спросил я, но она не ответила.

Стоп. Погодите. Стоять-стоять-стоять. Кажется, я это уже несколько раз видел… Переволновавшись, я кашлянул и решил задать Юкиношьте вопрос.

– Можно у тебя кое-что уточнить?

– И что же?

Юкиношьта глядела на меня, напрягшись. Я внимательно посмотрел ей в глаза и медленно, осторожно, чтобы ничего из её реакции не упустить, спросил:

– Ты плохо такое переносишь?

Какую-то секунду мы молча смотрели друг на друга с бесстрастными лицами. Затем взгляд Юкиношьты постепенно сместился в сторону.

– Вовсе нет…

Да, где-то я эти слова уже слышал… То же самое она ответила, когда я спросил у неё насчёт собак.

Ага, вот оно, то самое. Шаблоны поведения Юкиношьты как они есть и как я их знаю. Кстати говоря, я помню, что после СпэйМаун она пошатывалась. И дело точно было не в толпе. Дело тупо в том, что её укачивает на горках.

– Предупреждать надо… Пошли обратно.

– Всё хорошо.

– Нет, ты же плохо их выдерживаешь, – возразил я, и Юкиношьта угрюмо нахмурилась.

– Я же сказала, что всё хорошо, не помнишь? – твёрдо произнесла она.

– Совсем больная? Не тот это случай, чтобы себя заставлять, тем более упрямиться.

Потому мои слова и вышли грубее, чем того хотелось бы.

Плечи Юкиношьты задрожали, а сама она опустила взгляд.

– Да нет же… Всё правда хорошо.

Её голос казался мне более детским, чем обычно. Нет, дело в том, что обычно я видел её взрослее, так-то мы с ней одного возраста.

Юкиношьта неуклюже, запинаясь, продолжила:

– Я не была очень в себе уверена, но рядом с Юигахамой-сан всё было хорошо… Так что сейчас, наверное, тоже будет.

Я бы не засчитал это надёжной и обоснованной причиной. По сравнению с её обычной логически выверенной речью это просто детский лепет. Однако по этой нелогичности я и понял, что она практически раскрывает мне свои чувства. За такое и поуважать можно.

– Ну, раз ты так говоришь…

Юкиношьта не подняла головы, и услышав эти слова. И плохо переносит, и не выглядит на свои «хорошо»… В поиске нужных слов я почесал затылок.

– Ну, собственно. Просто отнесись к этому как к развлечению. Не умрём же мы там, в самом деле.

– П-пожалуй, – произнесла Юкиношьта, всё ещё глядя вниз, но затем она приподняла голову и исподлобья на меня посмотрела. – Мы точно не умрём?

Ты совсем ссыкло, что ли?..

– Ни сы. Я слышал, что шансов мало.

На этих моих словах очередь потянулась вперёд, и Юкиношьта потащилась за ней. За последним поворотом нас ждала зона посадки.

Настало наше время.

Я сел первым. За мной, сжав кулак, – Юкиношьта. У неё аж руки дрожали – с такой-то силой барьер сжимала.

Она не ослабила хватки, даже когда мы тронулись с места.

Когда нам стали подавать историю Братца Ласки и Братца Хорька, заиграла причудливая музыка. Открывая и закрывая глаза, робо-ласка механически тикал. Однако Юкиношьта вниманием к подобным деталям не располагала – всё её усилия были брошены на то, чтобы смотреть вперёд.

– Э-э-э… Падать мы ещё не собираемся, так что можешь отпустить барьер.

– А-ага. Пожа, луй…

С этими словами она наконец разжала пальцы, после чего утомлённо вздохнула.

– Ты правда настолько плохо переносишь горки, однако.

Спрашивая её внизу, я не знал масштаба проблемы. Услышав мою фразу сейчас, Юкиношьта самоуничижительно улыбнулась.

– Да. Было дело с сестрой…

– М? А-а-а, с твоей сестрой?

Снова она…

Юкиношьта Харуно. Старшая сестра Юкиношьты, превосходящий свою сестру по всем параметрам совершенный, демонический сверхчеловек. Кстати говоря, Юкиношьта-сан, вы последнее время не кажетесь такой уж совершенной… Впрочем, вы всё равно намного выше других.

Судя по тому, как Юкиношьта оглядела аттракцион, разговор её успокоил. Вокруг нас, брызгаясь водой, запрыгали лягушки.

Медленно, словно синхронизируясь с неспешным ходом вагончика, Юкиношьта произнесла:

– Это было в детстве. Когда мы приходили в такие места, сестра всегда старалась меня взбесить.

– Я себе это даже представляю прям…

Так эти акты докучания собственной сестре Харуно-сан начала ещё тогда. Учитывая, что они ещё были детьми, в том, что её игры приближались к травле, не смею сомневаться.

Юкиношьта прыснула. Возможно, сейчас она улыбнулась впервые за всю поездку.

– Да уж. Когда мы катались на колесе обозрения, она раскачивала кабинку, на американских горках – разжимала мне пальцы, когда я держалась за барьер, и всегда везде приговаривала «тихо, тихо». Иногда она даже крутила «Чашку кофе», хоть я и останавливала её… Сестру всё это тогда как будто забавляло…

С каждым новым словом лицо Юкиношьты становилось всё более понурым. Я и сам приуныл. Неужели в неудачах Юкиношьты виновата Харуно-сан?

– Она всегда так… – кратко бросила Юкиношьта напоследок.

Мы ехали по тёмному-тёмному курсу. Робот-гриф произносил зловещие предзнаменования. Потолок за ним уже готов был раскрыться, и я даже видел небо. Вагончик, стуча колёсами, ехал дальше. Мы почти доехали до вершины. Юкиношьта вся напряглась.

Едва мы приготовились к резкому спуску, вагончик вдруг остановился и выровнялся по оси абсцисс.

Нам было видно окрестности Destinyland. Активный вулкан водного аттракциона, подсвеченный кроваво-красными огнями, выпускал дым; горделиво хвастались рождественской иллюминацией отели. Вдали можно было рассмотреть ночные огни метрополиса.

Но главным было то, что множество огоньков, подобно звёздам, замигало, и нам открылся вид на ночной Destinyland.

Увидев эту картину, Юкиношьта ахнула.

– Эй, Хикигая-кун.

– М?

Я не отрывался от подсвеченного белыми и голубоватыми огнями Белостенного замка.

И облачённой в снежно-белое пальто улыбающейся с влажными глазами Юкиношьты.

Когда я увидел эту драгоценную, но мимолётную фигуру, у меня дыханье спёрло.

Юкиношьта отпустила барьер и схватила меня за рукава. В тот момент, когда мы прикоснулись друг к другу, я почувствовал, что это ощущение останется в моём сердце.

Вскоре меня накрыло приятное ощущение бесконечного полёта вниз.

– Помоги мне когда-нибудь, хорошо?

Её шёпот растворился в порыве опускающегося воздуха, и я не смог ей ответить.

Возможно, только что Юкиношьта Юкино впервые озвучила кому-то своё желание.

× × ×

Недалеко от выхода с Spride Mountain стоял магазинчик.

С выбором напитка я особо не парился – просто купил и вернулся на улицу, с которой пришёл.

После аттракциона Юкиношьту так шатало, что она осталась отсиживаться на скамейке у самого выхода.

Когда я вернулся к ней, она прятала в сумку какой-то продолговатый пластиковый пакетик, купленный, видимо, без моего ведома. Заметив меня, она закрыла сумку и положила её на колени.

– На.

Я протянул ей напиток, на котором по случаю Рождества красовалась этикетка с Пан-саном, и она смиренно приняла его.

– Спасибо… Сколько стоил?

– Да ладно. Мне стыдно брать деньги с больного человека.

– Я так не могу.

– В скорой деньги не берут.

– Но спасатели получают выплаты за каждый выезд.

– Существуют такие люди, как альтруисты. Я делаю это ради самодовольства, так что бери.

– Опять одна софистика… – сдаваясь, произнесла она, обхватывая бутылку обеими руками. Затем погладила ту её часть, на которой был изображён Пан-сан. – Такое ведь уже случалось.

– Разве? – спросил я, открывая купленный в том же магазине кофе. Юкиношьта большим и указательным пальцами повращала стилизованную под бамбук трубочку от напитка.

– Да. Тогда ещё сестра с нами была.

– А-а-а…

Если мне не изменяет память, это было тогда, когда я впервые встретил Харуно-сан. Кстати, в тот раз я впихнул Юкиношьте выловленную в автомате плюшевую игрушку. Ждать появления Харуно-сан долго не пришлось.

– Ты меня тогда очень удивил – сразу так точно описал её…

Погрузившись в воспоминания, она иронично засмеялась.

– Первое, что пришло в голову, когда я её увидел. Тем более что она особо и не скрывалась, хоть и сама всё за собой подмечала.

– Может быть. Но мне кажется, это ей к лицу. Сестру всегда все любили. Даже с таким характером… Нет, именно из-за такого характера она и ожидала, что с неё будут сдувать пылинки… И она всем за это отплачивала, – каким-то ярким голосом говорила Юкиношьта, и невнимательный человек мог бы даже подумать, что она хвастается своей сестрой. Но голос её быстро потускнел. – Я стала повторять за ней и вести себя как куколка. Из-за этого все говорили, что я послушная и хорошая девочка, но… За моей спиной они говорили такие вещи, мол, со мной трудно разговаривать, я необаятельная.

Утвердительно мыча, я отпил немного кофе. Он был тёплым, но горьким.

Послушная и хорошая девочка. Возможно, эти слова её и зацепили.

– Мне тоже так говорили. Необщительный, необаятельный… Да и сейчас говорят. Хирацука-сенсей.

– А ты разве не нахальный и дерзкий отброс общества?

– Эй. В какую тебя степь понесло?

Юкиношьта засмеялась. Вскоре от её смеха осталась только аккуратная улыбка.

– Вы с сестрой очень похоже действуете, вот я и решила, что ты из-за этого её так быстро раскусил… Просто не знала, что самой делать.

Юкиношьта замолчала и возвела взгляд к небу. Звёзд на нём не было, только оранжевый свет ламп. Счёта им, танцующим на ветру, стоя рядами, не было.

– Мне казалось, в этом мы больше похожи с Хаямой-куном. С таким-то примером, как моя сестра.

Упоминание Хаямы меня удивило, но ведь он знает этих сестёр куда больше меня, и, возможно, куда ближе.

Эта тема была для меня белым пятном.

Но всё же, Юкиношьта Юкино и Хаяма Хаято. Я понимал, что они вечно будут стремиться к Юкиношьте Харуно.

Человек, выражающий своё восхищение и неприятие и по сей день.

Человек, из восхищения ищущий близости, но взамен лишь уподобляющийся.

Какой эти двое видели Юкиношьту Харуно?

И какими эти двое видели друг друга?

Мне захотелось спросить её об этом, но я не стал. Залил уже начавший раскрываться рот кофе и сменил тему.

– Ты ещё хочешь стать такой, как она?

На фестивале культуры Юкиношьта упомянула, что восхищалась своей сестрой.

– Не знаю. Сейчас, кажется, вряд ли… Но у сестры есть то, чего не хватает мне.

– И ты хочешь его?

Юкиношьта покачала головой.

– Нет, я просто думаю: «Ну почему у меня этого нет» и впадаю в уныние.

Мне подумалось, что я её понимаю. Стремления, зависть и ревность часто ведут к разочарованию. В понимании из наблюдения за другими обычно кроется боль.

Взгляд Юкиношьты упал на её руки.

– С тобой то же самое. У тебя есть то, чего мне не хватает… Кажется, не так уж мы и были похожи…

– Ну, походу…

Мы с ней ничуть не похожи. Однако же, я обладал нерешительностью такой, что постоянно приводила меня к эгоистичным мыслям, недопониманию и ошибочным суждениям о себе самом.

– Поэтому я подумала, что хочу чего-то другого, – произнесла Юкиношьта и поправила воротник пальто. – Осознав, что ничего не могу сделать, я стала стремиться к тому, чего у вас с сестрой нет, – добавила она, повернувшись ко мне лицом. – Думала, что оно поможет мне кое-что сберечь.

– Что?

Что же она хотела и не могла сберечь? Я задал ей вопрос из желания заполнить пробелы.

Но Юкиношьта не станет мне этого говорить.

– И правда, что же это?

Её ответом стала испытующая девичья улыбка.

Возможно, ответ на мой вопрос – её «причина».

Почему во время президентских выборов Юкиношьта Юкино хотела выдвинуть свою кандидатуру?

Или же о чём она не говорит, и о чём я не спрашиваю?

Я не стал узнавать и о значении слов, сказанных ею перед самым падением вагончика. И сама Юкиношьта не стала их упоминать. Она вскользь затрагивала другие темы, словно пытаясь скомпенсировать это.

Мне показалось, что я понимаю тех, кто из глупости желает понимать других, не говоря с ними и ни о чём их не спрашивая.

Я допил свой остывший кофе. Заметив это, Юкиношьта встала.

– Со мной всё уже в порядке, нам пора.

– Ага, – ответил я, и мы пошли на площадь. После этого аттракциона мы должны были посмотреть с неё салют.

Парад уже заканчивался. Скоро перегороженную улицу откроют.

× × ×

Позвонив Юигахаме, я более-менее понял, где нам встречаться.

Мы с Юкиношьтой шли к стенам Белостенного замка, ни о чём как-то и не разговаривая. После парада на улицах стало посвободнее (народ стал расходиться), и дорога давалась куда легче. К тому же, Юкиношьта отдохнула – вот и ещё одна причина её лёгкой поступи.

На площади мы стали озираться в поисках Юигахамы.

– А, Хикки, Юкинон. Сюда, сюда!

Одной рукой она махала над головой, во второй сжимала телефон. Судя по всему, уже собиралась звонить. В момент реюньона Юигахама молитвенно сложила руки и опустила голову.

– Простите! За то, что вперёд ушли.

– Ничего страшного, – с улыбкой ответила Юкиношьта, и Юигахама обрадованно похлопала себя по груди.

– Впрочем, мы здесь не одни, и задерживать остальных было бы совестно. Вы сняли парад?

– А, угу! Дофига раз! – ответила мне Юигахама, хватаясь за мыльницу. Мы же в первую очередь за материалом пришли, тут бы сфоткать всё и сразу лучше, на мой взгляд. – Вот, Юкинон. Смотри, смотри!

– Можно проверить данные? – тихо произнесла Юкиношьта, цокая языком и прижимаясь к её груди. Явно бесится с того, что не посмотрела парад с Пан-саном. Так это, могла бы предупредить, я б тебя отвёл.

Чем больше девушки смотрели снимки, тем оживлённее становились их голоса, и это тоже хорошо, но остальные-то где?

Сейчас салют начнётся.

Оглядывая площадь, я услышал голос, вечно выплёскивающий знакомые нотки неудовольствия.

– Чего-о-о? Где Хаято?

– А-а-а, Юмико. Это, го сюда.

– Э, Тобе, чё ты?

Тот подтолкнул Миуру поближе к нам. За ними шла Эбина-сан.

– Э, а-а-а. Ну, как бы, чё я там?.. Тут, типа, классно видно, да? Эбина-сан, тебе ж тут норм же?

– Э? Ну да, хотя мне-то всё равно.

Похоже, прочный Эбина-сан поставила барьер на учтивость Тобе…

В общем, теперь практически все в сборе. Остались, разве что, Хаяма и Ишшики… Из-за того, что я оглядывался по сторонам, заоглядывалась, наверно, и Юигахама. Затем она спросила Тобе:

– Тобеччи, а где Хаято-кун и Ироха-чан?

– Э, а-а-а… Да щас придут, – смутно ответил тот, но, впрочем, он всегда несёт один только бред. Хотя парень он славный…

Тут уличные фонари и лампы по краям площади потускнели. Заиграла классическая музыка.

– Начинается, – произнесла Юкиношьта и подняла голову к небу над стенами Белостенного замка. Значит, салют будут пускать оттуда? Знаниям владелицы годового паспорта можно доверять.

Мы с Юигахамой вперили взгляды туда же, куда и она.

В тот же миг в ясном зимнем небе вспыхнуло множество цветных кругов. Салюты, в принципе, обычно летом устраивают, так что зажигающиеся и пропадающие огненные всполохи в небе под Орионом смотрелись крайне сюрреалистично.

– Навевает воспоминания, а? – прошептала мне на ухо стоящая рядом Юигахама.

Меня так и пробрали мурашки, но когда я повернулся к ней, она уже хлопала и тянула «о-о-о», наверняка совершенно забыв, что только что сказала. Знаешь, мой фокус сейчас на землю упал, так что далеко не до салютов мне уже. Засужу.

Раз поднимать голову мне не хотелось, я косил глазами по сторонам, что привело к детектингу двух знакомых фигур, вспыхивающих при разрыве новых залпов.

Каждая новая ракета озаряла их, сокрытых тьмой, ярким светом.

Хаяма и Ишшики смотрели салют, стоя чуть дальше нас.

С каждым залпом расстояние между ними сокращалось. Подумав, что всё это напоминает театр теней, я вдруг осознал, что смотрю только на них.

Золотой дождь последнего взрыва опадал на землю.

На слабо освещённой площади Ишшики, опустив голову, стала медленно отходить от Хаямы. Тот, пока она удалялась, смотрел в небо.

Музыка прекратилась, и включились фонари и огни аттракционов.

В группе довольно вздыхающих посетителей лишь одна Ишшики Ироха, плотно сжав губы и ничего не говоря, пронеслась около нас.

Первым заметил и окликнул её Тобе.

– И-Ирохасу?! Э, Ирохасу-у!

Но Ишшики даже не обернулась и просто исчезла в толпе.

– Это, пойду я её искать.

Тобе испуганно рванул с места. Увидев это, Миура словно бы задалась вопросом, что всё это значит. Она покрутила пряди волос между пальцев и глубоко вздохнула.

– Ха-а-а… Я с тобой.

– Тогда я тоже поищу, – вышла за Миурой Эбина-сан. В ответ Юигахама приподняла руку.

– Я-я тоже!

Но Миура её остановила.

– Юи и… Юкиношьта-сан? – окликнула она их, раздражённо отмахивая от лица волосы, и, несмотря на практически полное отсутствие мотивации, дала им подробные инструкции. – Может, подождите здесь? Она же вернуться может, и всё такое. И если я её найду, то звонить буду тебе, а ты уже скажешь Тобе и Эбине.

– А, угу, – ответила Юигахама, и Миура, кивнув, быстро зашагала прочь.

Проводив её взглядом, Юкиношьта наклонила голову набок.

– Что-то случилось?

Ну да, она же на один салют и смотрела…

Если мои догадки верны, случиться в данных обстоятельствах могло только одно.

Destinyland на Рождество, салют после парада, под стенами Белостенного замка, время, словно бы созданное для них двоих, и, наконец, отношение Тобе.

Сбор всех этих элементов стоил якуман. Ишшики призналась Хаяме в любви. Это единственное, что приходило в голову.

– Ладно, я тоже пойду…

– Угу, ясно, – ответила Юигахама, и Юкиношьта наклонила голову на другую сторону.

Однако идти я собирался не к Ишшики Ирохе. Ей куда лучше поможет Миура. Пусть ей занимается она.

Но мне подумалось, что стоит повидаться кое с кем другим.

Хаяма не подошёл к нам, и когда от него убежала Ишшики. А значит, он ждал.

Шагая по дорожке, я вспоминал увиденный театр теней.

И во тьме, отдельной от Белостенного замка, стоял Хаяма.

Пока все думали только об Ишшики, он тихо перебрался на соседнюю улочку.

Заметив меня, он натянуто печально улыбнулся.

– Йо.

– Ага.

Прислонившись спиной к ограде площади, Хаяма вздохнул.

– Кажется, я поступил с Ирохой плохо.

– Эгоист. Чем потом стоять жалеть, лучше стал бы с ней встречаться.

Хаяма натянуто улыбнулся.

– Не выйдет. Раз ты такое говоришь, хоть и сам всё знаешь, то человек ты плохой.

– Отож.

В этом отношении я был уверен донельзя. Уголки моего рта сами собой изогнулись в гадкую улыбку.

Но Хаяму это не разозлило, и он посмотрел на меня глазами, поражёнными меланхолией.

– Ты знаешь? Почему Ироха призналась мне?

– Откуда?

– Ясно…

Он задал свой вопрос так, словно вплоть до этого дня делал всё возможное, чтобы не допустить признания Ишшики.

– А ты знал? Об Ишшики, ну… это, чувствах.

– Ага… – угрюмо ответил он. В его голосе не было ни капли кичливости или высокомерия. Только сожаление. Так вот оно что…

Хаяма не мог поддерживать отношения с другими людьми, не зная об их чувствах. Если чувства одних людей непонятны другим, они отдаляются и расстаются. Хаяма виноват в произошедшем не полностью – он отринул чувства Ишшики, чтобы такого не произошло.

Это было ясно как божий день, и то же самое было на экскурсии. Тогда я посочувствовал этому решению. Тогда я его понял. Не мог назвать ошибкой. Но знал, что избегание лишь ранит чувства остальных.

– Раз ты знал, значит, тебе не хватило решимости?

Хаяма покачал головой.

– Да нет. Чувства Ирохи меня только радуют. Просто не… не мне, наверное…

В его сказанных расстроенным голосом словах не было ни капли смысла. Но несмотря на то, что я ждал продолжения, его не последовало – Хаяма переключился на другую тему.

– Ты просто потрясающий… Так менять окружающих… Ироха, наверное, тоже…

– Ха-а? Ты что, похвалить меня вдруг решил?

Хаяма сухо засмеялся:

– Ха-ха, да нет… Я ведь тебе уже говорил: я не такой хороший парень, каким ты меня считаешь.

Он повторил те же слова, что и у спортплощадки. Затем перевёл взгляд на землю и глубоко вздохнул.

– Я хвалю тебя… ради самого себя.

– Зачем тебе?..

Когда я озадаченно уставился на Хаяму, он, чуть сузив глаза, поднял голову.

– Возможно, по той же причине, по какой ты записываешь меня в хорошие парни.

– Нет у меня причины. Я тупо говорю, что вижу.

– Правда? – холодно спросил Хаяма.

Ага, неправда. Я понял это давно. Хаяма Хаято не был типичным добрячком. Его слабая улыбка служила лучшим этому доказательством.

Она исчезла с его лица, и он оторвался от ограды.

– Поеду домой. Передай всем.

– Черкани лучше сообщение.

– Ладно. Пока.

Он криво улыбнулся и приподнял руку.

И затем, не поворачиваясь ко мне спиной, Хаяма Хаято канул во тьму.

× × ×

В едущем домой поезде было тихо. Разумеется, навалившаяся за день усталость тоже на это повлияла, но основной причиной было отсутствие внимательного к другим Тобе, который уж точно стал бы отвлекать Ишшики от дурных мыслей.

С нами не ехал не только Тобе – не было и Миуры с Эбиной-сан.

Эти трое поехали домой по линиям Мусасино и Ниси-Фунабаси, а мы – Юкиношьта, Юигахама, Ишшики и я – по линии Кэйё. Я мог отправиться домой как с теми, так и с другими, но мне не хотелось делать лишнюю пересадку.

Хоть сидячих мест в заполненном вагоне и не осталось, всё равно с утренними и вечерними часами пик это было не сравнить. Юкиношьта и Юигахама изредка обменивались фразами, но в остальном просто смотрели в окно.

Минут за двадцать мы доехали до нашей с Юкиношьтой станции Кайхин-Макухари.

– Что же, мне пора, – произнесла Юкиношьта, вставая перед дверью.

– А, мне тоже, – подошла к ней Юигахама.

– Тебе же дальше, – сказал я, и она взяла Юкиношьту под руку.

– Завтра выходной, и я хочу переночевать у Юкинон.

– М-да?

В принципе, Юигахама и раньше при любом удобном случае (а потом вообще по велению левой пятки) оставалась у неё ночевать. Оставалось только порадоваться возвращению их былых отношений.

Кстати говоря, мне тоже на этой выходить. Но тогда Ишшики останется одна.

– Ишшики, тебе докуда? – спросил я, но она не ответила. Только потянула меня за рукав.

Затем молча протянула мне сумку с сувенирами.

– Семпай. Она просто супертяжёлая.

– Нефиг столько покупать… – съязвил я, принимая её. Юигахама вдруг улыбнулась.

– Угу, так даже лучше будет…

– Ишшики-сан, смотри не оступись.

Юкиношьта-сан? В этом нет скрытого подтекста?

На Кайхин-Макухари они с Юигахамой сошли. Нам Ишшики было ехать ещё три станции.

Вышли мы в порту Тибы, там пересели на монорельс. В это время суток им мало кто пользовался, так что в вагоне сидели только мы.

Монорельс проезжал мимо уличных ламп. Я не привык к сосущему чувству, охватывающему пассажира подвешенного к верхней рельсе вагона, и эта поездка на большой высоте казалась мне очередным аттракционом.

Глядя в окно, Ишшики со вздохом пробормотала:

– Ха-а… Вот глупость получилась…

– Нет, знаешь, что было глупостью? Подкатывать к нему вот тогда.

Я был знаком с Ишшики – да и с Хаямой, учитывая, что мы практически не общаемся, не так уж и долго. Но мне всё равно не казалось, что они смогут сблизиться вот так.

Всё ещё глядя через окно на ночной город, Ишшики спросила:

– А что ещё мне оставалось? После аттракционов мне стало так хорошо…

– Ничего себе. А я думал, ты к настроению вокруг невосприимчива.

На отражении лица Ишшики на стекле появилась улыбка.

– Я тоже удивилась. Думала, всё будет спокойнее.

– Ага, чем больше любви типа есть в голове, тем ты умнее, угу…

Договорить Ишшики мне не дала – резко повернулась ко мне лицом.

– Я не о себе… Я о семпае.

– Ха?

Она снова пустила разговор в другую сторону. Мы же только что о ней говорили, что она делает? Или она о другом семпае? И вообще, почему просто семпаем она называет только меня?.. Имя не помнит, что ли?

Пока мои мысли скакали из стороны в сторону, Ишшики не сводила с меня глаз. Всё же, имеет в виду она меня. Ишшики засмеялась.

– Это не могло меня не тронуть.

– Что? – спросил я, и Ишшики выпрямила спину. Она медленно подняла взгляд на моё лицо, заглянула мне в глаза и произнесла:

– Мне тоже захотелось искренности.

Я покраснел. Точно, выбежав тогда из клубной комнаты, мы наткнулись на Ишшики. Я рефлекторно сделал фейспалм.

– Ты что, слушала?..

– Вы как-то и не тихарились, – невозмутимо ответила Ишшики, и я глупым голосом попросил:

– Забудь это.

– Не буду… Не смогу, – произнесла она куда более честным голосом, чем обычно. – Поэтому я решила пойти дальше.

Не знаю, какой именно искренности она желала. Это могла быть не та моя иллюзия. Её вообще не существует. Но Ишшики Ироха наверняка чего-то желала. И это было очень возвышенно с её стороны.

Не зная, чем в таких случаях утешают, я всё равно попробовал это сделать.

– Ну, как бы. Дело в чём, не парься. Ты ж ни в чём не виновата.

Ишшики удивлённо моргнула. И быстро отодвинулась от меня подальше.

– Ты что, подкатываешь к девушке с разбитым сердцем, прости, сейчас это не сработает.

– Да нет, блин…

Откуда она берёт такие идеи?.. «Не парься» для неё какая-то анаграмма? Пока я сидел, боясь пошевелиться, Ишшики кашлянула и придвинулась обратно.

– Тем более что это ещё не конец. Так даже круче будет к нему подкатить. Все будут меня жалеть, окружающие – помалкивать, а-а-а?

– А-ага. Вроде того.

Это типа «сасуга Ишшики»?.. Уловив в моём голосе и удивление, и поражение, Ишшики, выпятив грудь, засмеялась и горделиво добавила:

– Вроде того и есть. Да и отшитым кое-что сделать обязательно надо. Ну и… Об отшитом начинаешь больше думать. А о себе – хуже, да? И если не стыдно – это даже нормально… Так что это поражение – лишь часть подготовки. Я использую его для последующего наступления… И, ну… вложу в это все силы.

Она шмыгнула носом, и в уголках её глаз появились слёзы.

Тому, кто и так вкладывает в дело все силы, лучше такого не советовать. Комачи сказала, что в таких случаях подойдут слова «я люблю тебя», но их применение ограничено моей младшей сестрой. Я хотел хоть раз похлопать Ишшики по голове, но сестринское ограничение стояло и здесь.

– Классная ты.

Меня хватило только на это. Ишшики посмотрела на меня влажными глазами снизу вверх.

– Это ты виноват, что я такой стала.

– Нет, я ещё понимаю президентский пост, но остальное…

Не дослушав меня до конца, Ишшики придвинулась ко мне вплотную и прошептала на ухо:

– Пожалуйста, возьми ответственность на себя.

И на лице моей кохай возникла шаловливая улыбка.

Примечания

Глава 7

На главную

Глава 9