OreGairu 7 (рус) Глава 5

Глава 5: Как видите, Юигахама Юи старается.

Превед! Йа Хачиман! Йа еду ф Токиа!

Как вы уже поняли, сначала нам предстояло добраться до Токио, чтобы там пересесть на синкансен.

Дабы выйти из дома побыстрее, я поставил будильник на пораньше. Перед отъездом родители попросили меня в довесок к списку Комачи привезти им ещё сувениров. Но знаешь, папа, я ещё несовершеннолетний, так что саке мне не продадут даже по твоей записке. Но деньги всё равно давай!

От Тибы до Токио было недалеко. Тиба практически и есть ближайшая к Токио префектура. Другими словами, как ближайшая к столице Японии префектура, Тиба заслуживает того, чтобы её тоже считали столицей. Класс. Тиба классная.

Без пересадок до Токио можно было добраться по скоростной линии Собу. А ещё по линии Кэйё. Быстро. Тиба быстрая.

Однако на обеих станциях было ужасное обслуживание. На Собу был настолько глубокий тоннель, что я невольно (и недовольно) задался вопросом, не ищем ли мы нефть. На Кэйё мне хотелось убедиться в том, что я точно в Тибе, а не в Токио, настолько далеко они были разбросаны. Размах. В Тибе всё с размахом.

В итоге наиболее удобным способом пересесть на синкансен стал неблизкий путь на станцию Синагава.

В какой же глуши ты находишься, Токио, чтобы быть так далеко от Тибы? Совсем периферийный Киото что, ещё дальше?

Я быстро зашёл в поезд перед самым отправлением, и когда дверь вагона закрылась, облегчённо вздохнул. Я был так рад, что успел, я приготовился сделать довольное лицо… и встретился взглядом с владельцем водянисто-голубых глаз.

– …

– …

Мы оба молчали.

Человек напротив меня взмахнул своим хвостом и выглянул в окно.

Кавасаки Саки. Я ещё раз повторил в уме имя, которое мне наконец удалось вспомнить.

Точно, она ведь живёт недалеко от меня. Хоть и по разные стороны от магистрали, из-за чего наши дома относились к разным средним школам, но ближайшая станция всё равно была одна. А учитывая, что мы оба пересаживались с одного и того же скорого поезда…

– …

Кавасаки бросила взгляд в мою сторону. Встретившись со мной взглядом, она резко отвернулась и уставилась в окно.

Какого…

Я не успел вовремя поздороваться, и теперь, чтобы не ощущать себя неудачником, мне приходилось стоять столбом, иначе она подумала бы, что я свалил, потому что испугался.

В конце концов, все сорок пять минут поездки мы с Кавасаки провели, прислонившись к двери друг напротив друга.

Когда я вышел из поезда, по всей станции уже мельтешила форма старшей школы Собу.

Похоже, все условились встретиться заранее и ехать сюда компанией. Пфф, колхозники, даже сами доехать до Токио не смогли. Учитесь, пока я жив. Я же сам сюда приехал. Не значит ли это, что в Токио меня ждут успех и исполнение мечты?

С платформы и далее по бесконечной лестнице я наконец выбрался на поверхность. Правда, эта поверхность находилась в четырёх стенах, так что ни солнца, ни звёзд, ни голубого неба и ни луны я не видел… Суть каменных джунглей.

В этой высохшей столице люди никогда не останавливались. Я уже ощущаю тоску по Тибе. Хочу домой.

Дабы добраться до платформ синкансена, мы окунулись в волну людей. Правда, в этой волне мне пришлось избавиться от привычки сбавлять шаг.

На входе копошилась ошеломляющая масса учеников моей школы, а если добавить тот факт, что всё это происходило в густонаселённом Токио, люди производили нехилое количество децибел шума. Для одинокого человека по имени Хачиман станция превратилась в людское рагу.

– Хачиман!

Из толпы школьников раздался голос, зовущий меня по имени. А среди моих одноклассников только один человек зовёт меня Хачиманом. По фамилии (корректной) – ноль.

И человеком, вложившим все свои чувства в моё имя, был…

– Хачиман… Должен признаться, столица земель Востока нагоняет на меня ностальгию. Именно здесь я обрёл себя. Рефрен-рефрен.

Ах да, он ведь тоже зовёт меня Хачиманом.

Как-то странно кашлянув, Займокуза медленно подошёл ко мне.

– Тебе что-то нужно?

– Хуму, вовсе нет. Просто моя DS слишком быстро пала, и теперь я ищу новый способ убивать время.

– Понятно. И нафига ты столько всего с собой взял? Решил податься в горы и жить в уединении?

За спиной Займокузы висел туго набитый туристический мешок. Чего он туда понапихал?

Займокуза похлопал по мешку рукой и средним пальцем поправил очки.

– Именно. Я собрался возвести своё искусство фехтования на новый уровень на склонах горы Курама.

– Курама? Далековато будет.

Гора Курама была одним из популярных среди туристов мест, но так как она стояла довольно далеко от Киото, до возможности насладиться красивым видом ещё надо было добраться.

– Угу, угу. Хотя данное решение я принял не сам, тренировка с тенгу сможет послужить мне утешением.

– Ты что, и в Кибунэ собрался? Но знаешь, когда тебе не надо выбирать самому, это вполне удобно.

– О чём ты? Я поведал им и о своих желаниях. Есть в этом мире место, называемое «магазином, в который мне хотелось бы сходить». Но лучше забудь об этом и ответь мне так, как ранее. А то я скучаю.

Займокуза надулся. Знаешь, даже если я решу ответить на твои среднешкольные замашки, ты всё равно пропустишь мои слова мимо ушей. Такой чести от меня не жди.

– Если куда-то хочешь, сходи. У нас же экскурсия, на ней развлечься – самое то.

– Хуму. Куда направишься ты, Хачиман?

– Ещё не знаю. Наклёвывается кое-что. Мы так и не решили, куда пойдём на третий день.

– Насколько я помню, третий день был оставлен для одиноких походов. Руфун, если хочешь, можешь пойти с нами в «магазин, в который мне хотелось бы сходить».

– Звучит, конечно, неплохо, но…

Ходить по магазинам вместе с Займокузой – это как-то… Хотя против самих магазинов я ничего не имею. Но на третий день клубу обслуживания ещё предстоит доразобраться с просьбой Тобе, так что пока лучше вообще ничего не планировать.

– Похоже, сейчас уже надо собираться.

– Время одиночества аз есмь! Что же, Хачиман, увидимся в Киото.

– Я так не думаю…

Когда он ушёл, я стал искать глазами место сбора нашего класса.

Куда ни кинь взгляд, везде были понатыканы таблички с номерами классов. Просканировав зону, я заметил в самом шумном углу знакомое лицо.

Это был окружённый своей обычной компанией Хаяма.

Чёрт, там и правда мой класс.

Группа Хаямы была ядром, вокруг которого образовались группы поменьше. Вот такими круговыми группами и стойте. Я активировал способность «Тень». Пока она активна, окружающие перестают меня замечать, но в последнее время она развилась до такого уровня, что стала наносить мне урон типа: «Знаешь этого парня? Он может влезть в твои дела, а ты ничего и не заметишь». Меня стали замечать так часто, что я понял: моя аура усиливается.

Вскоре наступило время отправления.

Разбросанные по всему вокзалу группы собрались вместе и выстроились в красивую очередь.

После переклички нас наконец пропустили на посадку. Строем. Это что, спортивный фестиваль?

Внутри группы мы тоже устроили перекличку. Я наконец-то встретился с Тоцукой! Столкновение в космосе!

– Хачиман!

Вот он, прекрасный успокаивающий голос…

– Доброе утро, Тоцука.

– Ага, доброе утро, Хачиман.

Пока мы с Тоцукой обменивались приветствиями, наша группа собралась на платформе перед синкансеном. Наш поезд наконец прибыл.

Каждый класс занял по вагону.

Сиденья в синкансене были расположены довольно необычно.

В каждом ряду было по пять сидений, разделённых проходом в отношении два к трём. Для групп, состоящих из четырёх человек, это была засада. Можно, конечно, разбиться на две группы по двое, но если один из четверых – одиночка, ему придётся остаться по ту сторону прохода наедине со свободным местом. Группа из трёх человек может пожертвовать кем-то из своих и отправить его на другую сторону прохода добровольно-принудительно. Во втором случае довольны будут все, а в третьем – все, кроме жертвы, которой наскучит молчание и которая начнёт разговаривать с другими двумя, опуская им настроение.

Таков синкансен, породивший множество трагедий, но мы были достаточно мудры, чтобы разместиться без недовольных.

Тоцука со мной, Хаяма с Тобе.

Так и следует разделяться, если группа состоит из четырёх человек.

Но данное мероприятие было общеклассным, а значит, в деле возникали сложные факторы. Первым делом люди станут смотреть, как расположены места, а затем начнут себя в них располагать. В вагоне стоял уже весь класс, но народ лишь оглядывался по сторонам в поисках временного пристанища. Типичная ситуация «Я должен успеть раньше всех».

– Бли-ин. Что синкансен, что самолёт, как-то стрёмно, – перед самым отправлением произнёс Тобе, быстрым шагом пересекая вагон по проходу, тем самым увеличивая уровень шума.

– Ни разу не летал на самолёте, – прокомментировал Оока.

– А я первый раз на синкансене, – добавил Ямато.

Ну да, где этот болтун – там и они. А что им ещё делать, если они и так собрались на станции? В группе этой парочки было ещё два парня, которые шли за ними по пятам.

И ко всему прочему, по проходу шла ещё одна группа, состоявшая из трёх подружек и одной одиночки: это были Миура, Юигахама, Эбина-сан и Кавасаки.

– Могу сесть возле окна.

Первые же слова, произнесённые блондинкой с закрученными локонами, говорили о её желаниях. Услышав их, девушка с собранными в пучок рыжими волосами принялась руководить группой.

– Ладно, тогда я буду рядом с проходом. Хина, девочки, вы как?

Услышав своё имя, темноволосая девушка с короткой причёской немного подумала и повернулась к девушке с хвостом.

– Хм… Саки-чан, проход или окно… Что не будет против?

– Да мне как-то без разницы, где… сидеть… – ошарашено проговорила Кавасаки. Судя по лицу, Эбина-сан была готова в любой момент пустить слюну.

– Эбина, рот закрой, – сказала Миура, захлопывая ей челюсти. Юигахама неестественно засмеялась.

Далее группа продолжила вести обычную беседу. Рад, что тебе удалось завести друзей, Кавасаки. Твой брат сейчас расплачется.

Хаяма, уж не знаю, от того ли, что понял, чем рассадка кончится (тем, что не кончится), вышел в проход и спокойно, словно ни к кому лично не обращаясь, предложил:

– Может, сядем хоть где-нибудь? Если что, по дороге всё равно поменяться можно будет.

С этими словами он сел в ближайшее к нему сидение. Это было сидение у окна в ряду для трёх человек. В самой середине вагона.

– Точняк, – сказал Тобе. Он подошёл к Хаяме и сел рядом с ним.

– Ладно, тогда я буду возле окна.

С этими словами Миура устроилась в сидении у окна, напротив Хаямы. Как это на неё похоже – ни у кого не спросив, она спокойно села туда, куда хотела.

– Давайте уже. Юи, Эбина, – позвала она подруг, скрестив ноги и постукивая пальцем по соседним местам. Вот это показуха. Чёрт, круто ведь.

– Юмико здесь, Тобеччи здесь, значит… – чуть слышно пробормотала Юигахама, над чем-то размышляя. Пока она вдупливала в ситуацию, Эбина-сан подтолкнула её к одному из сидений.

– Так-так, Юи будет сидеть здесь; я – тут.

– Э… Хина!

Не обращая внимания на протесты Юигахамы, Эбина-сан схватила Кавасаки за руку и указала ей на сиденье напротив своего.

– Кавасаки-сан напротив меня.

– Да нет, я где-нибудь в другом месте сяду… – затрясла Кавасаки головой, но когда Эбина-сан потащила её к выбранному сиденью, та на удивление быстро сдалась. Как легко на неё можно надавить.

– Не бойся, не бойся ♪,– улыбаясь, пропела Эбина-сан. За такое короткое время ей удалось рассадить практически половину народа. Сейчас они с Миурой и Юигахамой сидели на одном ряду, а Хаяма, Тобе и Кавасаки – на другом. Такой вот секстет.

Кавасаки так и не удалось склонить Эбину-сан к тому мнению, что рядом с Тобе сидеть ей не стоит, и теперь она, подперев руками подбородок, излучала преддрёмное неудовольствие. Э-э-э, послушай, у Тобе-куна уже мурашки по всему телу от страха появились, так что веди себя несколько более дружелюбно, хорошо? Это хоть за романтическую комедию-то считается?

Осознав, что да как, группа Ооки и Ямато устроилась на сиденьях для четверых через проход от компании Хаямы.

К тому времени класс уже порешил, кто куда будет садиться.

Пока я наблюдал за развитием событий, что-то скованно потянуло мой рукав. Тоцука ещё какое-то время осматривал вагон, после чего наконец повернулся ко мне.

– Что будем делать, Хачиман?

Получив заряд невинности, я смущённо отвёл глаза и решил взяться за рассадку серьёзно.

– Ну…

Обычно в таких ситуациях одиночки быстро рассаживаются по углам вагона, показывая остальным, что их лучше обходить стороной. Те же, кому первый ход сделать не удалось, приходилось искать себе место по всему поезду.

На этот раз первым оказался Хаяма, занявший место посередине. Таким образом, перед и зад вагона оставались сравнительно свободными.

– Спереди, вроде, свободно, может, туда и сядем?

– Давай.

Тоцука последовал за мной без вопросов. Если бы из-за своей доверчивости он оказался замешан в каком-нибудь преступлении, меня бы это ничуть не удивило. Я должен защитить его… Лелея это чувство, я направился к трём сиденьям в передней части вагона.

Самая перёдка, конечно, будет забита до отказа, поэтому мы сели чуть подальше. Я поставил свою сумку на полку над сиденьями. Сумка была практически пустой, так что места на полке осталось много. Ну, одна сумка или две – разницы никакой.

– Давай, – протянул я Тоцуке руку, побуждая его передать мне свою сумку, но тот только удивлённо наклонил голову, медленно протянул свою руку вперёд и взял ей мою.

Какая она мягкая, какая крошечная, и какая на ней гладкая кожа…

– Да нет, я не про это, я про сумку…

Это не рукопожатие, чёрт возьми. Но какая же она гладкая, как сильно заряжает энергией…

– А… П-прости! – быстро отпустил Тоцука мою руку. Осознав, что неправильно понял меня, он покраснел, опустил голову и, тихо сказав «прошу», протянул мне свой багаж.

Я поставил его сумку на полку. Мне неистово хотелось сделать его своей вещью. Хочу забрать домой!

Предложив смущённому Тоцуке сесть у окна, я, наконец, уселся сам.

Едва я это сделал, как прозвучала мелодия, сигнализирующая об отходе поезда.

Вперёд, в славный день!

× × ×

Я очнулся от дрёмы.

Похоже, сия дамочка нанесла по мне довольно-таки сокрушающий удар, хотя дело, скорее всего, в том, что я рано проснулся.

Когда я потянулся, со стороны прохода раздался весёлый голос:

– Долго же ты спишь.

– Тво!.. Ну ты меня и напугала…

Я аж подскочил.

– Что за реакция такая?.. Грубиян…

С соседнего сидения на меня, надув губы, смотрела Юигахама.

– Ну… Любой бы насмерть испугался, если бы его вот так внезапно позвали сразу как он проснётся…

А ещё люди стесняются, когда окружающие видят их лица во время сна, так что завязывай. Я инстинктивно провёл рукой по губам, чтобы проверить их на наличие слюны.

Юигахама фыркнула.

– Не парься, спал ты мирно и с закрытым ртом.

Спасибо за информацию. Но я прав. Это стыдно.

И вообще, что ты тут делаешь?.. Длань судьбы уже определила, что рядом со мной будет сидеть Тоцука… Повернув голову в его поисках, я услышал со стороны окна сонное бормотание.

Но услышав мой выкрик, Тоцука, издав слабый стон, проснулся и стал протирать свои глаза.

Кх! Твою мать! Надо было надеть на безымянный палец его левой руки кольцо, а после того как он проснётся, начнёт продирать глаза и заметит его, сделать ему предложение. Я столько сил в эту стратегию под названием «Когда она проснётся… бриллиант бесконечного блеска» вложил! Хикигая Хачиман, это самая ужасная ошибка в твоей жизни! Ты только что упустил возможность жениться!

Прикрывая рукой зевок (нет, не так – зевочек), Тоцука бросил взгляд в сторону, чтобы понять, что происходит вокруг.

– Прости, я что-то уснул…

– Да ничего. Если хочешь, можешь поспать ещё. Я могу разбудить тебя, как приедем, э-э-э, можешь на моё плечо облокотиться.

А ещё у меня есть руки и колени.

– Н-не надо! Лучше ты поспи, Хачиман, я сам тебя разбужу!

Ха-ха-ха, какой ты красивый; у меня такое чувство, что сейчас проснётся кое-что ещё. Если вы понимаете, о чём я.

Раз уж мы не можем решить, кому из нас уснуть, может, завалимся оба? Не знаю, как всё выглядело со стороны, но Юигахама вздохнула.

– Не-не-не, вы слишком долго спите. Экскурсия только началась, а вы уже как амёбы. Что с вами дальше-то будет?

– Ну да, нужно больше веселиться.

Похоже, слова Юигахамы докинули Тоцуке мотивации. И правда, это же только первый день. Засыпать от усталости рано…

…Подумал я, но потом заметил, что Юигахама и сама казалась подуставшей.

– Что с тобой такое? Что мы уже пропустили?

Юигахама обмякла.

– Тут такое дело… Юмико и Хаято-кун вели себя как всегда… А вот у Кавасаки-сан настроение было настолько плохое, что Тобеччи разговаривать боялся.

– Понятно… А Эбина-сан?

– Как обычно… Хотя из-за экскурсии чуток перевозбудилась и её понесло…

О’кей, судя по твоему тону, картина была ещё та.

Тобе тоже тот ещё фрукт. И ежу понятно, что Кавасаки этот крикун не понравился, а раз уж на деле он оказался тряпкой, эта хулиганистого вида девчонка оказалась ему не по зубам. К тому же, в крепости Эбины-сан защита была на уровне Звезды Смерти, и пробраться в неё, не умея использовать Силу, Тобе не мог.

Судя по всему, пока мы в синкансене, события развиваться не будут. Ты был обречён, как только занял своё сидение.

Человек, который находится рядом лишь для галочки, кроме этой галочки не нужен никому, и так будет всегда. А значит, налаживать надо не обстановку, а взаимоотношения.

– Если бы только они остались наедине…

– Ничего бы не изменилось, я уверен.

– И правда…

Слушавший нас Тоцука хлопнул в ладоши.

– А, Тобе-кун же…

– Что? Сай-чан, ты что-то знаешь?

– Угу. Услышал на летних каникулах, в деревне Тиба.

– Вот оно как. Ну, я просто сама только недавно узнала. Как бы мне хотелось, чтобы у них всё получилось. Если Сай-чан что-то знает, он может нам помочь.

– Буду только рад. Надеюсь, всё кончится хорошо.

Даже при всей уверенности, излучаемой улыбкой Тоцуки, дельце непростое.

Может, я и не желаю окружающим людям счастья, но несчастья я им тоже не желаю. Ну, разве что страданий, если кто мне не нравится… Но не для Тобе же.

Однако, кинув взгляд на кивавшую и бормотавшую что-то себе под нос в раздумьях Юигахаму, я почувствовал, что тоже должен кое о чём подумать.

Тоцука, который скрестил руки и тоже кивал головой, вдруг тихо ахнул.

– Ты что-то придумал?

В ответ Тоцука ткнул пальцем в окно.

– Хачиман, смотри: Фудзи-сан.

– А, ну да, мы же уже должны проезжать рядом с ней. Дай гляну.

– А, тебе же оттуда не видно, да?

Тоцука прижался к окну и махнул головой в его сторону. Похоже, он зовёт меня к себе. Я с радостью принял это предложение и поместил себя ближе к окну.

Лицо Тоцуки было очень близко к моему. Когда я приблизился к окну, этот помятый парень изогнулся и повернул голову, однако его глаза, словно направляя меня, по-прежнему смотрели на Фудзи-сан. Он был так близко к окну, что стекло запотело.

Хо-о, так вот она какая, Фудзи-сан… Похоже, моя Фудзи-сан тоже вот-вот появится…

Пока я изо всех сил старался не допустить её извержения, кто-то положил руки мне на плечи.

– Я тоже хочу посмотреть! – воскликнула Юигахама, опершись на меня, словно наездница на спину лошади.

По моей коже пробежали мурашки. Такое неожиданное прикосновение ошеломило меня. В зоне моего обоняния осел лёгкий запах духов.

Трогать меня вот так – это нечестно...

Но сил стряхнуть с себя её руки я не нашёл, так что в такой неудобной позе стоять и пришлось.

– …

Увиденное зрелище пленило Юигахаму настолько, что она замолчала. Лишь дыхание её трогало уши мои.

– Э-э-эх, какая Фудзи-сан красивая… Ладно, хорошего понемножку.

Удовлетворив любопытство, Юигахама наконец оторвалась от моей спины и села на своё сидение.

– Спасибо, Хикки.

– Ага…

Хоть мне и удалось ответить спокойно, моё сердце и по сей час колотилось, как бешеное. Какого хрена она вообще так поступает, а? Согласитесь, такие невинные действия сначала заводят парней в тупик недопонимания, а потом сводят в могилу. Так что забудь о таких вещах, как «прикосновение», «сидение на стуле парня на перемене или после уроков», «одалживание у парня забытых вещей» и всего такого прочего.

И чтобы скрыть от Юигахамы свои покрасневшие щёки, я повернулся к ней, дабы отчитать.

– Знаешь…

– Я т-туда пойду, хорошо?!

Сказав это, Юигахама встала и в ужасе убежала.

Убежала… Меня это разочаровало, возмутило, рассердило, но при всём минусе ситуации обрадовало гораздо больше.

Похоже, то, что так хорошо началось, так же хорошо не закончится. По этому поводу я испустил небольшой вздох.

И тут до меня донёсся тихий голос, звучавший так, словно исходил из клюва птички, сидевшей у меня в руках.

– Э… Хачиман, ты уже… всё?

Повернув голову, я обнаружил, что по-прежнему прижимаюсь к Тоцуке. От всей неловкости ситуации тот аж растерялся.

– П-прости!

Отпрянув от него в направлении своего сидения, я напоролся спиной на поручень.

– С-с-с…

– Х-Хачиман, ты в порядке?

– Да, в норме.

Помахав Тоцуке в знак того, что я не ушибся, я дотронулся до своей спины. Она совсем не болела, но расползавшееся по ней тепло меня настораживало.

× × ×

На синкансене мы ехали часа два.

Высадившись на станции Киото, мы пошли к автобусной остановке.

На дворе стояла поздняя осень, и в Киото было холодно.

Мне показалось, что этой осенью здесь точно станет ещё холоднее.

Из-за того, что Киото находился как будто в чаше, лето здесь было жарким, а зима – холодной. Но такая разница в климате вполне могла сделать красоту каждого из четырёх времён года Киото явственнее.

Весной на горных хребтах зацветут светло-розовые деревья сакуры. Летом, когда господствующим цветом станет зелёный, настанет самая пора наблюдать за течением реки Камогава. Осенью горы окрасятся красным. И наконец, зимой танцующие снежинки укроют вершины гор пушистым покрывалом.

Зима была уже на пороге, и до того часа, когда в воздухе появятся ледяные кристаллики, оставалось немного.

Похоже, сегодня у нас в расписании поездка в храм Киёмидзу.

Классы по очереди занимали по автобусу.

Сидения в них стояли знакомым по синкансену образом. Хаяма и Тобе сели вместе, в тот же ряд пристроились Юигахама и Миура. Перед ними сели пары Оока/Ямато и Кавасаки/Эбина-сан. За всем этим тетрисом надо было не забыть сесть рядом с Тоцукой.

Правда, мне не казалось, что в автобусе Тобе и Эбину-сан ждёт хоть какое-то развитие отношений. В автобусе и с сиденьями проблем больше, и дорога короче. До Киёмидзу можно было дойти и пешком, так что транспортом мы просто экономили время.

Мы выехали из центра города, несколько раз повернули и доехали до склона холма.

Автобус остановился на большой парковке под открытым небом, на которой таких автобусов и так было чуть ли не больше, чем она могла вместить. С этой стоянки нам и предстояло штурмовать храм Киёмидзу.

Я даже не стал задаваться вопросом, откуда здесь, несмотря на то, что осень перевалила уже за середину, столько туристов. Киёмидзу был одной из самых знаменитых достопримечательностей Киото, и поток посетителей здесь не уменьшался никогда.

На фоне храмовых врат мы сделали групповое фото. К сожалению, сие мероприятие было общеобязательным, и избежать участия в нём мне не удалось. Друзья на таких снимках обычно собираются вместе, а одиноким волкам приходится пересматривать свой raison d’être.

Тактик для данных случаев всегда было три.

Первая: отдаление.

Научиться ей легко, поэтому пользуются ей обычно одиночки неопытные обыкновенные. Но несмотря на всю её простоту, она может нанести немалое опустошение. Суть этой тактики проста – ты просто отходишь от одноклассников (в самом удачном случае на пять корпусов); но готовьтесь к нехилому урону, большую часть которого понесут ваши родители, когда заглянут в выпускной альбом, а остальную – вы сами, когда будете вспоминать о прошлом. Мой вам совет, избавляйтесь от выпускных альбомов и памятных фотографий как можно раньше, но не совершайте необдуманных поступков: если вы выкинете их в мусорку, их с высокой долей вероятности найдёт ваша мама. Вам она этого не расскажет, но изредка будет доставать их и плакать. Рисковая это, в общем, тактика.

Вторая тактика: партизанская.

Суть её такова: вы смешиваетесь с беззаботно болтающими одноклассниками, ведёте себя аналогично и помещаете на лицо неестественную кривую улыбку, параллельно стараясь шутить. Работает эта тактика только во время съёмки, в то время как перед ней кто-то может сказать: «Он подходит чисто когда нас снимают, лолда?» и этим поместить на ваше сердце тяжкий груз ожидания постснимочных насмешек.

Третья тактика: скрытность.

Отважно сокращайте расстояние между вами и вашими одноклассниками до нулевого. Так вы окажетесь в тени переднего ряда, и на снимке вас будет видно не целиком, но наличие хоть какой-то вашей части на фотографии придаст ей правильности, да и маме вашей плакать не придётся. К тому же, в запарывании снимков есть свой шарм. Главное, чтобы снимок не запорол фотограф. «Первый ряд, пройдите чуть вперёд, не заслоняйте товарищей»…

Я выбрал тактику скрытности и обвёл одноклассников глазами в поисках хорошего места. Хм, здоровые парни вроде Ямато уже не раз доказывали свою пользу в этом деле.

Я протолкался сквозь несколько человек и занял выгодную позицию между Ямато и его тенью.

Несколько раз раздался звук затвора. Как только снимок был сделан, мы все, как один, принялись штурмовать каменные ступени.

Пройдя через ворота, все были ошеломлены пятью знаменитыми пагодами. С такой высоты мы уже могли различать очертания разнообразных построек Киото, посему стояли в благоговейном трепете.

За входом для туристов уже столпились, собственно, туристы и школьники. Похоже, присоединиться к ним мы сможем не скоро – перед входом стояла очередь наших однокашников.

Молча встав в очередь, я отключился было от происходящего вокруг, но тут моего уха достиг женский голос.

– Хикки!

Ко мне подошла Юигахама.

– Что? Встань в очередь или тебя выпихнут в её конец. Такова жизнь.

– Ты перебарщиваешь… Короче, в очереди мы, походу, будем стоять ещё долго, а я тут узнала кое о каком месте, так что пошли туда сходим.

– Может, попозже.

Я не настолько многозадачный. Перед тем как приступать ко второму делу, мне надо завершить первое, неустанно маячащее перед носом. Можете считать, что самое неприятное я всегда оставляю на потом, я не возражаю.

Судя по тому, что Юигахама надулась, мой ответ ей не понравился.

– Ты что, забыл о нашей работе? – прошептала она.

– Можно мне хоть на экскурсии не напоминать о работе?..

Юигахаму моё простое желание, однако, не уважило, и она схватила меня за блейзер.

– Давай, я уже позвала Хину и Тобеччи!

Она отбуксировала меня к небольшому храму в стороне от главного входа.

По ту сторону врат в глаза посетителям сразу бросался главный храм, что, видимо, и послужило причиной низкой посещаемости сего неказистого здания. Мне показалось, что местные жители разделяют мою точку зрения – среди всего многообразия буддийских и синтоистских храмов тот, который не покорил вас сразу, не покорит уже никогда.

Повлиять на это мог бы разве что привлекающий внимание посетителей забавный старичок.

«Путь в лоно храма». Если ты вернулся после похода в такую беспросветную тьму, на тебе явно лежит божье благословение.

Как Юигахама и сказала, Эбина-сан и Тобе стояли перед храмом, забрасывая тамошнего старичка вопросами. Кстати, там же стояли и Миура с Хаямой.

Я понизил голос так, чтобы они меня не услышали, и спросил:

– Они-то что тут делают?

– Если бы я позвала только тех двоих, получилось бы как-то неловко, – прошептала Юигахама мне на ухо.

– Ну да…

Действительно, будь эти двое наедине, Эбина-сан бы обо всём догадалась и опустила защитный экран, а Тобе бы сильно растерялся.

– Ну всё, пошли.

Юигахама продолжала на меня давить, и мы, сняв обувь, уплатили по сто иен. Вы что, реально берёте за это деньги?

Я бросил взгляд на подножие лестницы, и там натурально было темно. Если бы подземелья из RPG существовали на самом деле, персонажи чувствовали бы себя так же, как я.

– Та-ак, Юмико и Хаято-кун могут пойти первыми, мы тогда за вами.

– Вы только долго не ждите перед тем, как заходить, а то времени у нас не так много.

Со здравым смыслом у Хаямы всё всегда было в порядке. Учитывая, что мы вышли из очереди, это было мудрое решение. Хотя самым, на мой взгляд, мудрым решением в данном случае было бы «мы медленно пойдём сразу за вами»… Самого Хаяму его вариант, правда, устраивал постольку-поскольку, но возражать никто не стал.

– Действи-ительно, – согласилась с ним Эбина-сан. Вот чёрт, похоже, о Хаяме я тут думаю один; как же стыдно!

– Да-а-а, так мы быстро туда-сюда сходим, и париться не надо будет, а, Эбина-сан? Хаято-кун?

Эбина-сан скрестила руки на груди и наклонила голову, но произнёсший последнюю фразу Тобе вдруг неестественно засмеялся и пригладил волосы.

– Ну да. Хотя лучше обернуться побыстрее, так, на всякий случай, – горько улыбнулся Хаяма. Миура подхватила его под руку.

– Ладно, Хаято, пошли уже. Тут вроде интересно. Мы первые, – объявила она и на пару с Хаямой стала спускаться.

– Чёрт, там так темно, что я уже весь в напряге.

– У-у-у… Как же там темно… Хаято-кун и Хикитани-кун должны были пойти вместе…

Обронив эти тревожные фразы, Тобе и Эбина-сан тоже вошли внутрь. Отлично… Между нами с Хаямой будет какое-то расстояние. Просто отлично…

– Ну что, Хикки, пошли?

– Ага.

Мы проследовали вниз по ступенькам, завернули за угол, и нас окружила кромешная тьма. Через несколько шагов последние лучи проникающего снаружи света рассеялись.

Мы старались не отпускать украшенные бусами перила, иначе лишились бы чувства направления.

Тут уже было не важно, открыты у нас глаза или закрыты – окружавшая нас тьма от этого не менялась, и мне казалось, что мы находимся не в храме, а на дне глубокой бездны. Каждым маленьким шажком мы проверяли, есть ли впереди земля и стоит ли этот шажок делать. Со стороны такая походка, наверно, напоминала пингвинью.

Из-за того, что мы лишились зрения, другие чувства должны были обостриться.

Голоса Миуры и остальных раздавались с расстояния нескольких шагов.

Миура постоянно повторяла одни и те же бессвязные слова, делая прогулку ещё страшнее.

– Господи, как темно, как темно, как темно, бли-и-ин, бли-и-ин, как темно.

– Потрясающе, – произнёс Хаяма. Не знаю, отвечал ли он Миуре или разговаривал с самим собой.

– Воу, как тут темно, пипец как темно, ваще на максимум темно, – повторял Тобе. Видимо, пытался ободрить сам себя. Ну да ладно, кто-то отвечал ему что-то вроде «бульбазавр», но потом я понял, что эхо сыграло со мной весёлую шутку: на самом деле это было «ну так да», и говорила эти слова Эбина-сан.

Обострился не только мой слух.

Осязание тоже не отставало.

Шли мы на ощупь.

Воздух был неподвижен. На ступни наших голых ног напал холод. И не только на ступни; по спине тоже бежали мурашки, но к холоду они не имели никакого отношения. Всё дело в неподдельном страхе. Страхе и неуютности, объединяющих вещи, которые мы не можем увидеть, с вещами, которые мы не можем понять, вещами, которые мы не можем познать, и вещами, которые мы не можем определить.

Охваченные непривычными чувствами, мы, щупая бусы на перилах, шли вперёд. Вдруг моя рука наткнулась на что-то тёплое. От удивления я инстинктивно замер, и что-то врезалось в меня сзади.

– Ва!.. А, прости. Я не вижу совсем ничего.

Голос принадлежал Юигахаме. Она слепо потрогала мои спину и руки, чтобы убедиться, что это именно я.

– Ничего, сам виноват. Я тоже ничего не вижу…

Мы же, всё-таки, в темноте, что уж тут поделать. А поскольку мы пробираемся сквозь эту авидью тьмы, я как-то и не против хватаний за одежду и держания за руки – они помогают людям преодолеть неудобство, тьмой вызванное. Тем более что я недавно держался за руки с Комачи, так что мне со-совсем, совсем-совсем не неприятно, и вообще мне всё по плечу.

– Ты как-то тихо шёл, вот я и стала думать, что ты заблудился.

– Чаще всего так со мной и происходит.

Благодаря этому я накопил приличное количество опыта, из-за чего скорость, с которой я иду домой, и уровень моей ментальной защиты крайне высоки. Небрежно признавшись в своих блужданиях, я услышал, как кто-то сдерживает смех. Или смех просто был горьким.

Он послужил сигналом продолжать движение. Правда, когда я сделал шаг вперёд, давление на мой блейзер осталось прежним.

Через некоторое количество шагов в наше поле зрения попало нечто нечёрное.

Это была смутная, неясная иллюминация белого цвета. Похоже на освещённый камень.

Когда мы подошли к нему поближе, я наконец увидел лицо Юигахамы.

– Мы вроде как должны повернуть этот камень и загадать желание.

– Хм-м-м.

Да мне как-то и нечего было желать. Разве что стабильный доход, горячий очаг и прекрасное здоровье. Хотя и это уже немало.

Но просить у богов и Будды что-то материальное было бы как-то неправильно. Если хорошо постараться, материальный объект можно получить и так, так что сейчас надо просить о чём-то другом.

Лучше всего просить дарования чего-либо кому-то другому. Или забирания чего-либо у кого-то другого.

– Ты уже решил, что попросишь?

Голос Юигахамы вывел меня из бесполезных тёмных раздумий.

– Ага, – ответил я, так ничего, по сути, и не решив… Ладно, пожелаю, чтобы Комачи сдала вступительные экзамены, и всё.

– Так, давай его вместе повернём.

Мы повернули китайский круглый стол, на котором стоял этот камень. Юигахама с неимоверно серьёзным видом зажмурилась.

Отпустив стол, она два раза хлопнула в ладони. Это делают у храмовых алтарей, дура.

– Всё, пошли!

Юигахаму вдруг накрыла волна мотивации, отразившаяся и на её исступлённом лице, в результате чего мне, постоянно подталкиваемому сзади, пришлось вновь ступить на тропу тьмы.

Однако выход оказался на удивление близко, словно камень задумывался кульминацией похода.

Окруживший нас после восхождения на поверхность свет я встретил почти как старого друга.

Взглянув всей компанией на солнце, мы облегчённо вздохнули.

После преодоления последней ступеньки каждый из нас с хрустом потянулся.

– Ну шо, молодой человек, почувствовали, шо переродились? – с кансайским диалектом спросил у Тобе старичок-регистратор.

– Да ваще как будто за горизонт ушёл. Значит, это и есть перерождение?

Ого, перерождение на него никак не повлияло.

Я бросил взгляд на часы, но, к моему удивлению, времени прошло не так уж много. Минут пять.

Я не настолько глуп, чтобы верить, что смогу переродиться за каких-то пять минут. Я не переродился бы даже после паломничества в Индию или восхождения на Фудзи-сан. И перерождение не значило бы, что я изменюсь до мозга костей. Какие бы изменения не затронули моё сердце, мнения обо мне окружающих, моих прошлых неудач и того, что я уже не исправлю, они не затронули бы.

Такова история человечества. Люди складываются из полученного ими при плавании по волнам жизни опыту. Перерождение означает избавление от этой истории; полное её уничтожение. Но на самом деле это невозможно. Поэтому всё, что тебе остаётся делать, это продолжать жить в своём израненном теле, согбенном грузом твоих грехов, совершенно не надеясь на перерождение.

Твоё желание начать жизнь сначала никто не услышит.

Сколько ошибок совершил Тобе за всю свою жизнь? Если столько же, сколько и я, то его оптимизм и откровенность достойны уважения.

Хотя дело, скорее всего, не в этом.

Нет, я хотел, чтобы оно было не в этом. Мне не хотелось, чтобы у этого беззаботного уступчивого парня обнаружилась травма прошлого. Мне не хотелось, чтобы после всего пережитого им в прошлом он не сломался, а всем своим естеством смеялся, внешне оставаясь типичным крутым парнем…

– Блин, там все уже, наверно, давно вперёд ушли! – бросив взгляд на вход в комплекс, воскликнула Юигахама.

– Да ладно, полно времени же ещё, ну?

Тобе вполне мог оказаться неправ, потому что издалека было видно, как школьники в чёрной форме медленно начали двигаться.

– Погнали! – воззвала к нам Юигахама, и мы быстро зашагали к одноклассникам.

× × ×

Мы успели воссоединиться с классом до того как он исчез в главном храме. Вошли мы в него прямиком через парадный вход. Кругом стояли исторические ценности, за которые глаз так и цеплялся – статуя бога здоровья, железные сандалии пилигрима и всё такое прочее. Их уже облепила толпа народа, так что о прикосновении можно было и не мечтать.

Чуть дальше оказалась обзорная площадка.

Сомневаться в том, что это было самое популярное место в комплексе, не приходилось. Сфотографироваться в этом знаменитом месте хотели не только школьники, но и туристы.

– А-а-ах, класс, – выдохнула захваченная открывшимся нашему взору пейзажем, состоящим из окрашенных в цвета осени горных склонов и внутренних районов Киото, Юигахама. Она поставила руки на ограду. Интересно, как всё это выглядело тысячи лет назад? Пусть город и стал другим, охватывающее зрителя возбуждение наверняка не изменилось.

Киото – город, в котором мирно сосуществуют то, что изменилось, и то, что не менялось.

Теперь мне понятно, почему нас привезли именно сюда, пусть такая причина и не считается особо веской.

Я изумлённо взирал на открывшуюся моим глазам картинку, и из транса меня вывел лишь стоящий рядом человек.

– А, точно! Хикки, давай сфоткаемся! Давай!

Она поспешно вынула из кармана мыльницу – небольшую розовую цифровую камеру. Юигахамичная по всем параметрам.

– Сфоткаться? Ну давай её сюда.

– Э?

Юигахама озадаченно передала мне камеру. Я отошёл на пару шагов назад, выбрал место поудачнее и навёл на девушку искатель.

– Так, бобы-ы, – сказал я, приготовившись нажать на кнопку. Юигахама быстро подняла руку на уровень груди и нерешительно изобразила повёрнутый на девяносто градусов знак «символ мира». Камера пискнула.

– Смотри, какие снимки получаются у человека, который умеет держать фотоаппарат, – произнёс я, отдавая мыльницу Юигахаме. Удобная штука эти цифровые камеры – сделав снимок, ты можешь сразу же его увидеть. Но стоит учитывать, что если вы его запорете, придётся снимать заново.

– Да? А, ну да, прикольно получилось… стоп! Что ты там до этого сказал?!

– Ты что, не знаешь, что жители Тибы говорят так, когда фотографируют?

– Мог бы такую глупость и не выдумывать…

Не то чтобы я всё это выдумал… Просто хотелось создать новую моду. Так, народ, когда будете фоткаться, говорите слово «бобы»!

– И вообще… Мы редко куда вместе выбираемся, поэтому я хотела сфоткаться вместе с тобой.

Она сказала это слишком прямо. Чёрт, теперь мне не отвертеться. А чего, в принципе, отворачиваться-то? Нет, можно попробовать сказать, что я боюсь, как бы камера не поглотила мою душу, но мы ведь и правда редко куда вместе выбираемся. А раз уж свой фотоаппарат я не брал, придётся пользоваться чужим.

– Ну, я как-то и не против. Так, пойду попрошу кого-нибудь снять нас.

– Да не надо, можно просто сделать вот так.

Юигахама подошла ко мне, затем повернула камеру линзой к нам, наставила её точно на наши лица и поставила палец на кнопку.

– Надо, наверно, поближе друг к другу подойти, а то не поместимся…

Расстояние между мной и Юигахамой медленно опустилось до нуля. Наши руки соприкоснулись.

– Так. Давай, сы-ыр!

От кнопки фотоаппарата до моего уха донёсся ужасно слабый электронный шум.

Я повернул глаза в сторону от Юигахамы. Так они, наверно, казались ещё более испорченными, чем обычно. Получалась какая-то фотография с призраком.

И вдруг я перестал чувствовать руку Юигахамы.

Сделав два шага назад, на что деревянный пол площадки отозвался стуком, она повернулась ко мне.

– Спасибо.

– Могла бы и не благодарить.

Действительно, что такого в совместной фотографии?

Оглянувшись, я увидел целую кучу народа, фотографировавшегося таким же образом. Видимо, для современных старшеклассников это относительно повседневная картина. Зачем раздувать столько шума из-за одной фотографии на память? Нажать на кнопку мог кто угодно, к тому же фотографии с парнями и девушками сразу встречаются довольно часто. В общем, границ того, что называют нормальным, они не преступают.

Что-то я увлёкся.

– Эй, Юмико, Хина, давайте сфоткаемся!

Юигахама подвела к себе Миуру и Эбину-сан. Весёлая такая фотография получится.

– Хаято-кун, парни, давайте к нам!

И тут все смешались в одну кучу. Голос Юигахамы послужил сигналом и для Тобе с Оокой и Ямато.

– О, давай.

– Ага… Вот только народа тут много, – сказал Хаяма, издав беспокойный смешок.

– Может, разделимся на группы…

Предложение Юигахамы повисло в воздухе, потому что Хаяма, приподняв свой фотоаппарат, шагнул ко мне.

– Можешь нас снять?

– Ага…

Когда я забрал у него камеру, за его спиной выстроилась очередь.

– И на мой.

– Хикитани-кун, мне тоже сделай…

– И мне.

– А-а-а, и меня сфоткай!

Погодите. Я же согласился сделать фотку только на Хаямин… да? В моих руках оказались мыльницы Миуры, Тобе, Эбины-сан, Ооки, эй, куда больше?

Повесив на руки эти камеры, я сдался и со вздохом взял их и у остальной очереди.

– Прости, Хачиман, можешь и мне сделать?

– О да, можешь на меня положиться!

Это уникальное фото я просто должен был сделать. Вложить в него свою душу. Впечатать её туда молотом! Оставить на нём её язвительный след. Блин, весь пафос потерялся.

– А, это, Хикки, прости. Можешь и меня?..

У Юигахамы был вид проигравшего.

Думаю, она предложила разбиться на группы, чтобы сделать снимок Тобе и Эбины-сан. Ну да, зная наших одноклассников… А если ещё учесть, насколько тяжело разубедить народ делать общее фото…

Взяв у Юигахамы камеру, я тихо сказал ей:

– Есть. И удачи тебе завтра.

– Угу… – коротко ответила она и вернулась к скучковавшимся у ограды одноклассникам. Я приготовился снимать.

Но блин, сколько же камер мне насовали. Десятка два, не меньше.

Ура-а-а, я типа популярен.

И вообще, не проще ли было сделать одну фотку, а потом разослать её по мылу или залить на фейсбук? Есть такая загадочная штука – Интернет, не слышали?

– Так, начинаю снимать… Бобы-ы.

Бобы-бобы… Я щёлкал и щёлкал.

Где-то на середине этого бесконечного действа я заметил, насколько яркой была Юигахама. Она старалась получить от происходящего всё, и на каждой следующей фотографии, будь то через выражение лица или жесты, это отражалось. Как же я рад, что на мыльницах есть функция автофокуса, а то фотографии получились бы нечёткими.

Миура позировала так, словно уже устала от того, что её снимают, и выражение её лица на каждой фотографии оставалось неизменным, хоть позы она и меняла.

Хаяма вёл себя абсолютно естественно: не принимал вульгарных поз и создавал впечатления такого себя, каким его каждый день видели одноклассники. Выходил хорошо.

Тобе тоже вёл себя естественно: изобилие поз, взятых со страниц глянцевых журналов, вполне отражало его сущность. Наверно, сам Гайя шептал ему на ухо: «Сияй».

Эбина-сан же постоянно улыбалась. За последнее время я уже привык к этой улыбке. Но сейчас, когда она блистала аки главная звезда фотографии, я ощущал смутный, но вполне определённый страх.

Выйдя из главного храма, мы отправились осматривать комплекс дальше.

Вся группа пошла в храм Дзисю.

Храм Дзисю находился на территории Киёмидзу. В этом храме находился алтарь бога свадеб и любви, из-за чего дефицита в посетителях не возникало. Я не сомневался, что вся молодёжь, добравшись до Киёмидзу, сюда первым делом и заходит.

А школьники на экскурсии и подавно. Около этого храма собралась масса крикливых людей, из-за чего шум стоял невыносимый.

Первым делом после посещения Дзисю юнцы собираются с духом и покупают талисманы, после чего вытягивают из ящика тонкую полоску бумаги с предсказанием удачи.

Мне ничего купить особо не хотелось, поэтому я активировал свою сверхспособность «Молчаливое следование». Нет, я бы и купил это предсказание удачи, если бы они не служили исключительно одной цели – похвастаться перед другими людьми. Поэтому они и не сыскали у меня успеха.

Я тихо влился в середину класса и, понаблюдав за его поведением, понял, что большая его часть старается подтянуться к – чему бы вы думали? – «камню, предсказывающему любовь».

Когда я тоже подошёл позырить, то увидел, что несколько девушек уже собираются испытать свои силы. Их друзья мешали остальным мешать им, и когда путь оказывался свободен, девушка кричала: «Всё, начинаю!» и приступала к самому действу.

Чуть дальше от первого камня был ещё один, и если человеку удавалось с закрытыми глазами пройти прямо от одного камня к другому, то от любви ему было уже не отвертеться. Чем-то мне всё это напомнило передачи, ведущие которых кричали фразы типа: «Если вы с этим справитесь, то получите миллион иен!»

В общем, помощь в любви выпрашивается почти по такому же шаблону, как и помощь в разбивании арбуза.

Присмотревшись поближе, я заметил, как женщина в белом халате поверх костюма смогла дойти до второго камня, после чего её осыпали аплодисментами. Классная у нас классная…

После неё по этому пути одна за другой пошли девушки, за которыми украдкой подсматривали парни. Если на тропе любви появлялась их тайная возлюбленная, сердца сих юнцов начинали биться с удвоенной скоростью, а в головах появлялись мысли типа: «Чёрт, она кого-то любит? Хоть бы меня…». А ведь и в моей голове такие мысли проскакивали. Но иметь надежды – это не плохо. Пока никто не растрезвонит о них на весь мир, никто не пострадает.

На пару с отчаянными парнями, изо всех сил пытающимися узнать больше, у камней стояли и те парни, которые решили заценить происходящее издалека. Чувствуете эту окутывающую парней незаметную любвеобильность?

Но заметив в очереди Тобе, я понял, что с незаметностью поторопился. Толкаться-то он не толкался, но вот большую дозу скромности я бы ему вколол.

– Не, я реально щас за раз всё сделаю!

Когда он воззвал ко всему миру, Оока и Ямато, ходившие по храму вместе, стали, оживляя атмосферу, хлопать в ладони. Сделав мужественное лицо, Тобе закрыл глаза и медленно, как зомби, поплёлся к своей цели.

– Блин, я нифига не вижу! Что? Мне чисто по прямой идти? Алё!

Оока и Ямато не оправдали его ожидания на нормальную человеческую помощь, и стали прикалываться.

– По прямой, по прямой.

– Тобе, сзади!

– Фуа! Сзади?!

Сказав это, Тобе рефлекторно повернул голову назад.

– А смысл голову поворачивать, если глаза закрыты?.. – устало вздохнув, пробормотал Хаяма. По комплексу прокатилась волна смеха. Хорошо тут у нас.

Здорово, что все веселятся. Эта троица в хороших отношениях, а значит, беспокоиться Эбине-сан не о чем.

Пока я наблюдал за их кривляньями, Юигахама, голову которой, судя по всему, посетила та же мысль, похлопала Эбину-сан по плечу.

– Смотри, Хина, как они хорошо ладят. Ты рада?

– В общем да… Но я не буду расслабляться до самого конца, – ответила та, опустив глаза. Мне не было видно, что скрывается в них, спрятанных за линзами. Я понял лишь то, что тон её голоса изменился.

Юигахама озадаченно уставилась на Эбину-сан, которую редко кто видел в таком плохом настроении.

– Э? Что это?..

Но тут, словно затем, чтобы перебить её, Эбина-сан подняла напряжённое лицо и вскинула в воздух сжатый кулак, гундосо вскрикнув:

– Вперёд! На экскурсии лучше достигать большего!

Чего ты там хочешь достичь?

А, Хаяма таки помог Тобе, когда тот чуть не упал.

Когда возбуждение от камня спало, мои одноклассники стали готовиться раскрыть свои предсказания удачи.

– Да, достала!

Из пафосной позы Миуры засочилось счастье. Подсмотрев в её листик, Юигахама воскликнула:

– Ого! Юмико, это круто!

– Вот это тебе везёт, – протянула пробравшаяся к Миуре с другой стороны Эбина-сан. Она захлопала в ладони.

– Блин, да чё вы так это? Это ж обычная бумажка. Она ж не значит, что всё так и будет.

Пусть Миура и старалась умерить пыл подруг, бумажку она всё-таки засунула в кошелёк, радостно согнув её пополам; выглядела она при этом довольно мило.

– Но тут это. Может, ты и вытянула «отличную удачу», это не обязательно хорошо. Потом-то нифига не останется, – вклинился Тобе.

– А? – издала Миура, вперив в него уничтожающий взгляд. Страшная она. Нет, честно.

Тобе тоже это почувствовал и отступил сам, бормоча что-то вроде: «Ну да, «отличная удача» встречается очень редко». Инстинкт самосохранения сработал на ура.

Бывают же те, кому это нравится – наступать на чужое счастье и целенаправленно расстраивать окружающих. В начальной школе у нас была экскурсия в Никко, и там я сказал то же самое, чем вызвал в свою сторону волны ненависти.

Но в чём-то Тобе прав – если ты будешь считать эту полоску бумаги пиком своего везения, то в дальнейшем оно будет скатываться вниз по наклонной.

Впрочем, справедливо и обратное.

– А-а-а, «плохую» вытянула, – печально пожаловалась Эбина-сан.

– О, вот про это я и говорю. Значит, дальше всё будет хорошо, понимаешь?

Подразнив «отличную удачу» Миуры, Тобе, кажется, прочёл мои мысли, после чего прицепился к Эбине-сан.

Ну что тут скажешь, парень и без нас неплохо справляется.

Но я ему, всё же, помогу…

– Не стоит расстраиваться из-за «плохой удачи». Говорят, она присуща богам.

Попахивало, конечно, предрассудками (а уж если учитывать, где мы…), но знаю я вот такую легенду.

Услышав мою внезапную реплику, Тобе с Эбиной-сан, естественно, стали оглядываться в поисках её источника. Нет, она исходила не от бога, а от меня. Это я, Варио. Стоп, какой Варио?

Когда эта парочка наконец заметила меня, я добавил:

– Чем выше она находится, тем лучше. Может, привяжешь её к чему-нибудь?

Я стрельнул взглядом в Тобе, и он даже (вроде как) меня понял, потому что протянул к Эбине-сан руку.

– Т-т-точно. Можешь, мне дашь?

– С-спасибо. Вот они, парни.

Она отдала своё предсказание Тобе. Но если под «вот они, парни» она имела в виду «как раз вовремя», его остаётся только пожалеть.

Я бросил в сторону привязывающего бумажку к ветке дерева, стоя при этом на цыпочках, Тобе взгляд и покинул территорию Дзисю с чувством выполненного долга.

Осталось лишь стать обычным посетителем.

Бесцельно слоняясь по комплексу, я наткнулся на проход, связывающий алтарь главного храма с водопадами Отова.

Эти журчащие струйки воды дали Киёмидзу имя. Им приписывали волшебные свойства.

Перед растраивающимся потоком собралась нехилая толпа.

По всей площадке в разные стороны расходились очереди людей. Такое чувство, что рядом Диснейленд открылся. А зелёного коридора нет?

Пока я шокировано пялился на развернувшийся передо мной хаос, мою голову настиг лёгкий удар.

– Не уходи вперёд без нас!

– Блин, сегодня можно не строить из себя группу, чего ты?..

Потирая ушибленное место, я оглянулся к Юигахаме и увидел за её спиной всю компашку во главе с Миурой.

– О, вода течёт. Аж три.

Спасибо за упрощенческое объяснение, Тобе-кун.

– Это водопад Отова, – беспечно добавил Хаяма, и Юигахама стала листать буклет для посетителей.

– Так, тут написано, что одна струя дарует успехи в учёбе, вторая – в любви, а третья продлевает жизнь.

Ага, теперь понятно, почему в одной из очередей стоит Хирацука-сенсей с бутылкой из-под «Дайгоро»… Эк вы много хотите увезти…

Подумав, я засомневался в легенде. На табличке это нигде не написано. Написано только, что вода во всех струях течёт одинаковая, видите?

Но все, особо не жалуясь, встали в очередь. Ну и я тоже.

В очереди пришлось простоять минут пятнадцать. Кстати, Хирацуку-сенсей предупредили, что выносить из храма столько любветворящей воды нельзя.

Отпивая с ковшика воды, все восторженно болтали.

Стоявшая передо мной Юигахама подошла ко второму водопаду. Взяв в руку ковшик с длинной ручкой, она подставила его под струю и набрала воды. Убрав с уха волосы, она поднесла ковшик ко рту и стала пить. Внутри её белой шеи что-то зашевелилось.

– Ах, класс. Какая вкусная…

Допив, Юигахама облегчённо вздохнула. Эта известная вода передана нам по наследству старшими поколениями. Её долгая история и придавала ей вкус. В принципе, вода эта весенняя, и вкусной она кажется лишь потому, что глотка пьющего пересохла, а вода холодная.

Взяв в руки ковшик, я подошёл к полке с обеззараживающими средствами.

– Хикки, держи.

Остановив меня на полпути, Юигахама протянула мне ковшик, из которого сейчас отпила.

– Нет, он… Ну, того…

То она по-женски скрупулёзна до мелочей, то явно прикидывается дурочкой. Я аж с вердиктом до сих пор не определился.

Хотя сейчас она, вроде, просто хочет поделиться со мной ковшиком по доброте душевной.

Когда до Юигахамы дошло, что она делает, её щёки покраснели.

– А…

– М…

Такие дела.

Простерилизовав свой ковшик, я подставил его под ближайший водопад и выпил всю воду за один глоток. Холодная, вкусная…

– М-мог бы и не раздувать из мухи слона…

Вообще-то, для меня это и есть слон. И если бы я пил из твоего ковшика, то вкуса воды и не заметил бы.

Примечания

Глава 4

На главную

Глава 6