OreGairu 9 (рус) Глава 3

Глава 3: Вновь и вновь Хикигая Хачиман задаёт себе вопрос.

После звонка с последнего урока я испустил тяжёлый вздох.

Сегодня мне тоже нужно было идти в культурно-спортивный центр помогать Ишшики.

Против этого я ничего не имел.

Хоть сидеть на совещании и было запарно, но проводила их сейчас целиком и полностью Кайхин Сого. А значит, головой думали другие. Разноплановые дискуссии на bra-sto подогревали мотивацию. И сознательность.

Внимание моё привлёк учсовет Собу. По вчерашней встрече сказать, что он работает, как подобает, можно было с трудом.

И первопричиной этому служила отдалённость Ишшики от остальных.

Когда президент учится на первом году, это не может не напрягать. Казалось бы, разница в возрасте всего год, но для нас, старшеклассников, это уже много. Обходиться друг с другом они будут тактично, но чрезмерные такт и внимание лишь помешают их отношениям.

Неплохо было бы как-то на это повлиять, но это проблема Ишшики и остальных. Дело не в том, способен я им помочь или нет. Нас в клубе трое, и мне всё равно ничего не под силу.

К тому же, при текущих обстоятельствах не такая уж это и проблема. Главное – успеть что-то сделать до Рождества.

Это совсем новый ученический совет. Скоро сдадутся и свыкнутся с изначальным положением вещей.

На этом месте я опять вздохнул.

До начала совещания ещё много времени. Его я проведу в клубной комнате.

Моя помощь Ишшики должна остаться от Юкиношьты и Юигахамы в секрете, так что хоть показаться им надо. Если несколько дней подряд не приходить, в них зародятся очаги подозрения.

Пустая клубная комната. Ничего нового в неё лучше не привносить.

Но после отсидки в клубе надо будет как-то уйти на таинственную работу… Занятий, конечно, в нём никаких не светит, но ожидание вполне за них считается. А это может оказаться запарной темой.

Похоже, незаметно от меня активировалась приобретённая изменённая реальность «Бесконечная Подработка – Unlimited Double Works –»… Я сейчас как будто начну эту странную двойную жизнь…

Выдохнув, я резко встал.

Юигахамы в классе уже не было. Не можем мы каждый раз вместе в клуб ходить. Но в то, что ходить надо, мы явно оба веровали. Так было по сей день, так будет и дальше.

Я вышел из класса и направил стопы к клубному зданию.

Температура воздуха уменьшалась с каждым днём, но разницу между таковой вчера и позавчера заметить было сложно.

Ступая по продуваемому ветрами коридору, я чувствовал практически то же, что и вчера. Обычному человеку с обычной жизнью переход от осени к зиме засечь обычно не удаётся.

Поэтому комната впереди по коридору вдруг стала казаться мне куда более холодной. Я понял, что просто не замечал этого.

Руку – на дверь, в комнату – войти.

– А, Хикки.

– Йо.

Кратко поприветствовав девушек, я сел на свой стул.

И быстро оглядел комнату.

Юкиношьта вернула глаза на книгу, Юигахама – на телефон. Как я и думал, ничего отличного от вчера.

Стул у окна. Стул, загадочно сохраняющий нейтралитет. И диагонально от первого стула стул, смотрящий в другую сторону от остальных.

Остальные стулья стояли друг на друге вместе с незанятыми партами.

Стол лёгким покрывалом устилала пыль; стопка из нескольких прочитанных книг отмечала ход времени.

Заговорив с Юкиношьтой, Юигахама инициировала их обычную беседу. Предоставив ей ухо, я достал книгу.

Обычная повторяющаяся последние дни сцена.

Никакого дискомфорта. Ничего, напоминающего перемену.

Двигался только мой взгляд; голова, шея и торс ни разу не шелохнулись. Этот взгляд не должен был говорить, что я думаю о времени.

Сколько раз я это повторил? Неподатливая минутная стрелка наконец достигла нужной мне позиции.

Девушки находили убежище в разговоре, тема которого была совсем не той, что мгновение назад. Его поддерживали энергичный голос и спокойная улыбка. Убедившись в этом, я медленно вобрал в лёгкие воздух.

– А-а-а, точно… Ничего, если я сегодня пораньше уйду? – спросил я и тихо закрыл книгу. Юкиношьта и Юигахама, замолчав, повернулись ко мне.

– Э?

Словно проверяя время, Юигахама выглянула в окно. Вечер наступил чуть раньше. В обычное время мы и дальше сидели бы в комнате.

Словно бы вспомнив дискомфорт от этого, она, сделав непонятное лицо, спросила меня:

– Рано ты сегодня уходишь. Какие-то дела?

– Ага. Праздничный бочонок заказать попросили.

Первое, что пришло в голову. Меня и правда об этом попросили, так что по пути домой надо будет заглянуть в KFC.

Юигахама убеждённо кивнула.

– А-а-а, заказать?

– Ага. Домой на Рождество. Он популярный, так что заказывать лучше пораньше. В том году это вроде Комачи делала.

– Ясно. У Комачи-сан ведь экзамены, – понимающе присоединилась к разговору Юкиношьта.

– Вот-вот. В общем, пока.

– Угу, до завтра, – произнесла Юигахама, когда я встал. Юкиношьта добавила: «Передай Комачи-сан привет». Я помахал им рукой и вышел. Юигахама за моей спиной сразу же переключилась на тему экзаменов Комачи.

В беззвучном коридоре я всё ещё слышал приглушённые голоса из-за тонкой двери, разделявшей нас. Оставил её и голоса позади я с неохотой.

× × ×

Из школы я направился прямиком в культурно-спортивный центр.

Там я запер велик на стоянке и, отойдя от него на несколько шагов, поправил на плечах тяжеловатую сумку.

На лестнице меня нагнал стук шагов…

– Се-е-емпай!

…и молнией ударил голос. Мне даже поворачиваться не надо было, чтобы понять, кому он принадлежит. Кроме собственной младшей сестры (ага, бывает) называть меня так может только один человек. Ишшики Ироха.

– А-а-а, – ответил я, поворачиваясь, и владельцем голоса таки оказалась Ишшики Ироха. Надувшись, она смерила меня неудовлетворённым взглядом.

– Не слабовата ли реакция?..

– Не коварноват ли человек?

Да и Комачи давно выработала мне иммунитет…

– Да ну тебя, я же веду себя неприкрыто.

Ишшики прислонила ладонь к щеке и притворилась стесняшкой. Знаешь, можешь в своём коварстве так не напрягаться… Я перевёл взгляд на её руки и вновь увидел сумки с хавкой и пластиковыми бутылками.

И вновь вытянул руку вперёд, безмолвно показывая Ишшики передать их мне.

Её лицо от этого немного вытянулось, но, хмыкнув, она подчинилась.

– Это кто здесь самый коварный, а-а-а? – насмешливо спросила она.

– Да ну тебя, я же веду себя неприкрыто.

Как это печально, мои навыки братика включились автоматически. Если я это пойму, мигом ладошки запотеют. А, я это понял, и ладошки вдруг запотели.

За таким вот разговором мы и вошли во вчерашний спортзал. Все из Кайхин Сого и Собу уже были внутри.

– А, Ироха-чан, – поприветствовал её, подняв руку, президент учсовета Кайхин Сого, Таманава.

– Благодарю за работу, – ответила Ишшики, проходя к тому же стулу, на котором сидела вчера. Я следовал за ней.

Похоже, мы явились последними. Все остальные расселись и перевели взгляды на Таманаву.

– Ну что, начнём? Надеюсь на плодотворное сотрудничество.

После этих слов совещание началось.

Первым делом Таманава проверил вчерашние переписи. Он клацал-клацал-клацал на своём Macbook Air. Судя по тому, как он ущипнул себя за переносицу, глаза его сковала усталость.

– Та-а-ак, нам надо прояснить ещё пару вещей, так что продолжим bra-sto, как вчера, – наконец произнёс он.

Да нет, не пару. Я из вчерашнего обсуждения вообще ничего не понял. Из-за этого и протокол дофига абстрактный вышел.

«Неплохо бы сегодня нормальный протокол составить», – подумал я, навострив уши.

Первый шаг сделала Кайхин Сого.

– Раз праздник состоится, неплохо бы сделать его поярче.

– Вот! Точно. Нам нужно что-то такое большое.

Я повернул голову на знакомый голос и увидел, как Оримото, поддерживая эту идею, аж наклонилась вперёд. Таманава нахмурился и перевёл взгляд на Macbook Air.

– Пожалуй, да. Возможно, мы слишком сильно сфокусировались на мелочах.

Э? Да? Слишком? Я тщательно изучил протокол и увидел в нём только массу стратегических замыслов, пропитанных logical thinking.

Неужели что-то решили без меня? Почувствовав укол волнения, я спросил у сидящей рядом Ишшики:

– Эй… Я не совсем уверен, что тут замышляется…

– Ну, так ничего ещё особенно не решили, – тихим смирившимся голосом ответила она.

Решены пока были только дата, место и цель.

Дата: Сочельник. Место: большой зал в этом здании. Цель: устроить рождественский праздник для воспитанников местного детсада и волонтёров, вызвавшихся заниматься развитием региона и культурным обменом.

Но важнейшие детали так и не были конкретизированы.

Разговор сейчас должен быть направлен на разработку их концепта. Казалось бы.

Собрав большую часть мнений со своей стороны, Таманава обратился к Ишшики.

– В общем, я хотел бы увеличить размах события. Что скажешь?

– Ну-у-у. Посмотрим, – забормотала та, бойко улыбнувшись. Таманава явно поддерживал это стремление, поэтому улыбнулся.

Кто-то рядом быстро вздохнул. Бросив взгляд в сторону, я увидел, что это был наш вице-президент.

Согласен.

Сколь ничтожной бы наша, помощников, работа не была, бóльшая её волна просто затопит нас. Здесь самое время дать твёрдый отпор.

– Ишшики, на увеличение размаха нам не хватит ни времени, ни людей.

Если такое скажет кто-то вроде меня, считающийся за одного человека, его не послушают. Так что я хотел шепнуть это Ишшики, чтобы высказалась она.

Но Таманава меня явно подслушал.

– No, no. Так не годится.

Заговорив голосом, слышимым не только мне, но и остальным присутствующим, он перешёл на гиперболизованную жестикуляцию.

– Видишь ли, brain-storming – это когда чужие предложения не отклоняют. Время ограничено, людей не хватает – мы просто не можем себе этого позволить. Так что наша задача – обойти это. Так мы можем быстро двигать разговор вперёд, чем и должны скорее найти решение. Поэтому твоё мнение тут не годится.

А-ага… Ты вот тут наговорил сейчас, а моё мнение отклонил, между прочим…

Таманава улыбнулся мне яркой улыбкой хорошего парня.

– Давайте поговорим о том, как претворить это в жизнь.

Значит, размах увеличится по-любому, да?..

Неодобрения решению Таманавы не выказал никто. Да несогласные после его речи язык проглотить должны были.

Так что дискуссия свернула к теме подхода к увеличению размаха мероприятия и обмену мнениями к подходам к подходу к увеличению размаха мероприятия.

– Возможно, нам удастся найти способ привлечь к делу местное community.

– В таком случае необходимо будет найти такой способ, какой уничтожит gap между поколениями.

Я пока что просто записывал их предложения, но ворохом сыпались такие, какие я вообще бумаге вверять сомневался.

– Может, вовлечём в проект соседнюю старшую школу? – предложил кто-то из кайхинсоговцев. Эй, эй, что за гиперсознательная, лол, мания работать с другими людьми?

Интересно, им никогда не снилось, как их сознательность расширяется настолько, что они возвышаются в гиперпространство и становятся частями интегрального мыслетела?

Однако плюсов во вступлении другой старшей школы я не видел. Мы и между собой-то едва управляемся, а если поток мнений увеличится, за ним будет тяжело следить. Да и рабочая нагрузка увеличится. Этого нужно избежать любой ценой…

Но обычный отказ зарубят на корню. Как этого избежать?

…Выхода нет. Единственный способ противостоять им – сделать это в такой же окружной манере, какой пользуются они. А раз так, сделать из Ишшики посредника будет сложно – слишком много времени займёт.

– Пусть это и flash idea, но как counter предыдущему предложению лучшей synergy будет формирование близких отношений и координация их действий, что скажешь?

Так я мог спросить его мнения, вмешав в вопрос английские словечки. Когда заговорил тот, от кого это не ожидали, поднялся шум. В глазах сидящей наискосок от меня Оримото явственно читалось удивление.

Но я говорил лишь с одним человеком.

И этот любитель английского Таманава заглотил наживку.

– Ясно. Тогда другую старшую школу лучше не вмешивать. Пусть это будет институт.

Не вы-ы-ышло? Чёрт, такими темпами попытки захватить control станут слишком тяжёлыми. Надо ковать, пока горячо.

– Нет, погоди. В таком случае initiative выскользнет из наших рук. Пусть stakeholders и consensus будут под нашим контролем, нужно будет прийти к такому partnership, которое позволит нам заключить неблюрный manifest, чётко прописывающий, что нам позволено делать открытые suggestions…

– Семпай, ты что такое говоришь?..

Ишшики была повергнута в шок. Да я, в принципе, и сам не понимал, что нёс. Откуда manifest взялся, вообще хз. Но другого пути сейчас не было.

Несмотря на то, что я сказал это из отчаяния, высокое содержание английского в моей речи сделало своё дело – Таманава согласно закивал.

– Действительно. Раз так…

Отлично, отлично, похоже, Таманава наконец поддался уговорам. Шо бы ви думали, если с ним поговорить, он таки поймёт. Какой же он славный парень. Неужто я снова его переспорил? Я хочу познать поражение.

Едва я это подумал, как Таманава поднял указательный палец.

– Как насчёт соседней младшей школы? Возможно, нам удастся вовлечь иную аудиторию, помимо нас, старшеклассников.

– Ха?

Что он несёт?.. Пока я путался в мыслях, Таманава выдвинул новое предложение. Похоже, вся тема ему очень понравилась.

– Хм-м-м, что-то вроде gameducation? Так мы сможем сделать работу веселее и заручиться поддержкой местных младшеклассников.

– Win-win, да? – поддержал идею кто-то со стороны Кайхин Сого. Оримото хлопнула в ладони и ткнула в него пальцем.

– Win-win! Точно!

Что точно?..

Согласилась не только Оримото, но и остальные. Таманава уверенно кивнул и, словно всё было решено, начал командовать.

– Наша сторона возьмёт на себя appointment и negotiation с младшей школой. Остальное я хотел бы после этого вверить господам из школы Собу, – сказал он, улыбнувшись Ишшики.

Однако та неуверенным голосом произнесла «посмотрим», не дав ни согласия, ни отрицания. Во-первых, она на той стороне, которая работать не хочет. Возможность заработать на наши горбы лишнюю нагрузку ей явно претит. Наверняка это как-то соотносилось с её сомнением.

– Так что? – надавил на неё искуситель Таманава.

– Ладно, я поняла-а-а, – ответила Ишшики, вдруг бойко и ярко улыбнувшись.

Ну, что тут поделать? Ишшики явно не могла отказать парню на год старше неё, да ещё и президенту учсовета другой школы. Так, видимо, все решения нам и навязывались.

Теперь от возросшей нагрузки нам никуда не деться.

От вице-президента опять послышался вздох. Я и сам хотел вздохнуть. Сплошные вздохи!

Но такое простое повышение нагрузки могло вызвать только раздражение.

Даже на одной-двух бессмысленных работах всегда должна быть возможность понизить загруженность. Ради возможности не работать я готов не жалеть никаких сил…

– Слушай, а мы можем такое сами решать?

– Но разве не улучшит ли это отношение к нам окружающих, если мы сами выдвинем initiative? – ответил мне вопросом на вопрос Таманава, убирая волосы со лба. У меня от него голова болит… Я потёр переносицу и раскрыл рот.

– Я не про это… Если мы договоримся о помощи младшеклассников, значит, на празднике должны будут присутствовать их учителя. Я не уверен, хватит ли на это кяпа зала.

Этот культурно-спортивный центр назначили местом проведения праздника ещё на ранних стадиях разработки. Это не изменить. А раз так, количество участников праздника не может превышать определённой цифры. Тут налево-направо приглашениями не поразбрасываешься.

Услышав моё объяснение, Ишшики кивнула.

– А-а-а, точно. Мы же не знаем, сколько придёт детей и волонтёров…

Это ещё не уточнили?.. Я чувствовал, что тут есть чем заняться и без увеличения размаха, но Таманава уже не отступится. Он учёл наши мнения и укрепил своё.

– Хм-м-м, значит, уточним. И лучше бы связаться с ними заранее. После этого решим, сколько должно участвовать младшеклассников, и свяжемся с ними.

Расписание на ближайшее время у нас есть.

Собу и Кайхин Сого свяжутся с детским садом и волонтёрской службой соответственно. После этого перейдём к младшей школе.

Ну, что тут поделать?.. Хоть число участников оговорили, и то хорошо. Не придётся иметь дела с бесконечными потоками людей.

Верно, Хачиман! В любой ситуации находи свои плюсы!

Совещание, начатое bra-sto, кончилось, и мы быстро занялись своим делом.

– Ну, и что будем делать? – собрав меня и учсовет, начала разговор Ишшики. – У нас и другие дела есть, поэтому я хочу определить, кто пойдёт в детский сад, а кто останется с протоколом или чем там ещё сидеть…

Угу. Ну да, раз всё, что нужно сделать, – это уточнить, ломиться туда всем сразу не обязательно. И лучше вообще отправить туда поменьше людей. Вопрос в том, кто же пойдёт… Но это, честно говоря, и не вопрос-то.

– Думаю, переговорами должна заняться президент, – неохотно произнёс вице-президент, не дав мне ничего по этому поводу вставить.

– А, а-а-а. Да, верно. Пожалуй… – промямлила Ишшики, опустив плечи. Впрочем, решение отправить представителя было верным. Ишшики сейчас должна не решать, кто пойдёт, а распределять обязанности между остальными членами учсовета.

Судя по следующим сдержанным словам, вице-президент думал так же.

– Угу… Нет, и не только это. Мне кажется, есть ещё пара вещей.

– Ха-а-а, пожалуй…

Услышав её отношение к делу, он кивнул.

А-а-а, так вот, из-за чего он вздыхал на совещании?

Его, в отличие от меня, тяготила не возросшая нагрузка.

Первопричиной была Ишшики.

Ясно… Я прямо почувствовал себя субподрядчиком в худшем смысле этого слова.

Члены учсовета школы Собу ждали, что Ишшики Ироха начнёт вести себя подобающе президенту.

Но сама Ишшики при этом старалась не разочаровать своего коллегу из другой школы, бесконечно навязывавшего ей своё мнение. К тому же, на роль поддержки школы Собу влиял и её возраст.

Нашим на это, пожалуй, было всё равно – главное, сделать что-то.

Впрочем, люди часто задумывались над тем, над чем им говорили не думать; это наша Saga. Пока что им придётся думать с этой странной отдалённостью над душой.

Но раз именно я водворил Ишшики на пост президента, какая-то ответственность лежала и на мне. Мне нужно было знать, что я хорошо поддержал её.

– Ишшики, я могу сгонять в детский сад вместе с тобой. Остальную работу в это время поделают другие.

Я взглядом спросил у вице-президента разрешения, и он кивнул. Заметившая это Ишшики чуть приободрилась и приподняла уголки рта.

– Да. Так и поступим. Ладно, отойду-ка я позвонить, – сказала она, доставая телефон. Даже ради такого простого действа как уточнения приходить туда без предупреждения – не дело. Надо сначала appointment назначить.

Ожидая, пока она договорит, я тупо пялился в пространство, раздумывая о том, сколько у меня остаётся свободного времени, но тут меня отвлекло появившееся на краю поля зрения знакомое лицо.

Оримото подняла руку и спросила:

– Хикигая, ты в средней в учсовете был?

– Нет, не был.

Мы учились в одной средней школе, и ты этого не знаешь? Но если подумать, я вообще никого из тогдашнего учсовета не помню. Но с другой стороны, раз я не могу их вспомнить, значит, они не являлись частью моей психотравмы, так что можно предположить, что люди они хорошие. Даже жалко стало, что я их забыл.

Оримото порылась по памяти Оримото и кивнула.

– Точно. Но ты как-то привык, что ли.

– Да нет, – отмахнулся я, но, по правде, за время работы в исполкомах фестивалей культуры и спорта мне пришлось поднабраться опыта. Ещё полгода назад такой терпимости к бумажной работе у меня не было.

– Кстати, зачем ты вообще сюда пришёл?

– Ну, меня попросили.

– М-м-м… – не сразу протянула Оримото. Её взгляд начал меня беспокоить. Я повернулся так, чтобы не ощущать его на себе, и тут она выдала нечто совершенно вопиющее. – Ты с девушкой расстался?

– Ха-а?

Что она несёт?.. В ответ на это междометие Оримото перевела взгляд на висящую на трубке поодаль Ишшики.

– Ну, я просто подумала, что ты из-за этого на Ишшики-чан глаз положил.

Нет, ну что она несёт?.. Ишшики-то, конечно, красивая, но мне она не по зубам. И вообще, она и сама явно навстречу не пойдёт.

– Да нет… И ни с кем я не расставался. Не было у меня никогда девушки.

С какой стати я должен говорить это девушке, которой когда-то признался в любви? Это что, новый вид троллинга такой? Межвременной?.. Но всё же, люблю я себя, так честно отвечающего на эти вопросы. Будь я японской народной сказкой, я бы победил. А, блин, у меня ж собаки нет. И водорослей. Или водоросли не оттуда?

Оримото в ответ моргнула.

– Во-о-от оно как… А я думала, ты с кем-то из них встречаешься.

«Кого – них?» – спросил я у неё взглядом, и Оримото, покрутив пальцем в воздухе, добавила:

– Ну, тех, когда мы в город ходили.

Мы с Оримото вместе куда-то ходили всего один раз. Кстати, там ещё были Хаяма и её же подруга, так что мы были не одни. Если точнее, я вообще был единицей-уравнителем.

Тогда Хаяма осуществил свой замысел, по которому мы столкнулись с двумя девушками. Юкиношьтой и Юигахамой.

Их Оримото явно и имела в виду.

– Они… просто из моего клуба.

Не выходили из моего рта слова, описывающие наши отношения точнее. Я хотел сказать правду, но не знал, будет ли это правильно. Сколько смысла в словах «из моего клуба» я сам видел? Не дав мне погрузиться в мысли, Оримото издала глупое «дэ-э-э»?

– Так ты в клубе. И каком?

– Обслуживания.

Я не знал, как это объяснить, но если разговор поедет по направлению ко лжи, меня могут окружить новые проблемы. В ответ на моё открытое высказывание Оримото фыркнула.

– Щито? Вообще непонятки! Оборжака нахер!

– Без херов…

Оримото схватилась за живот и разразилась хохотом. Ну да, клуб этот непостижим. Но ржать тут было не с чего.

Честно, я не мог.

× × ×

Когда Ишшики договорила, мы отправились в детский сад. Учитывая, что он был отсюда в двух шагах, приготовления были незамысловатыми. А учитывая, что он был муниципальным, разговор со школой продолжался меньше, чем мог бы.

Заранее предупредив администрацию, внутрь мы прошли без сучка без задоринки.

Выжженный давным-давно на моей сетчатке вид здания детского сада и витающий в воздухе сладкий запах порошкового молока пробудили во мне чувство ностальгии.

В классной (хотя я не был уверен, что она именно так называется) комнате, представшей моему любопытному взору через оконное стекло, всё было маленьким. Дети внутри играли с конструктором и носились кругами.

На стене, подобно накарябанным словам, висели малопонятные рисунки пастелью, украшенные сделанными из цветной бумаги бутонами и падающими звёздами.

Я тоже когда-то ходил в детский сад, но почти ничего о тех временах не помнил. Кто знает, может, какая-то девочка сказала мне что-то вроде «Zawsze in love» и подарила ключ с медальоном, но, к сожалению, память упорно молчала.

Любопытство привело к моему довольному «хэ-э-э», и я продолжал бросать взгляд по стенам, пока не наткнулся им на глаза воспитательницы за стеклом.

Она тихо бросила несколько слов своей коллеге. На мне их взгляды начинали отливать обеспокоенностью. М-м-м, госпожи, в этом детском саду быстрое разрешение кризисов только поощряется!

Пока суд да дело, я быстро отошёл назад и окликнул ушедшую вперёд Ишшики:

– Что-то такое чувство, будто мне здесь не рады.

– Действительно… У тебя же глаза плохие, семпай, – ответила она, украдкой бросив на них взгляд. Грубиянка! Я думал, ты займёшь мою сторону!

Но всё же, появлению парня в форме старшей школы они будут не рады, даже если их предупредят. Не стоит мне пугать детей и воспитателей.

– Подожду-ка я, пожалуй, здесь, – сказал я Ишшики, тыкая пальцем с невидимую детям стену коридора, и та, уперев руки в боки, вздохнула.

– Ну да, ничего же не поделаешь. Дальше разберусь сама, семпай.

– Давай, – отправил я её вперёд. Похоже, переговоры пройдут в воспитательской несколькими метрами впереди неё. Она прямо туда и шла.

Вот пошёл я с ней, а толку от этого никакого.

В раздумьях о том, как провести время дискуссии Ишшики с администрацией, я осмотрелся по сторонам. Можно было бы и просто в коридоре посидеть, но так я стану выглядеть ещё подозрительнее. Похоже, ошибся я, когда решил, что не стану вызывать испуг у детей и воспитателей, если останусь тут.

Пожалуй, кроме стояния в раздумьях ничего и не остаётся…

Была у меня когда-то подработка такая: несколько часов торчать под палящим солнцем с рекламой комнаты-макета квартиры для какой-то однодневной выставки. После такого нынешние времена были для меня цветочками. Я таким макаром часов восемь стоять могу. Работа была настолько сложной, что при назначении на неё и выдаче зарплаты («Ух, а чего тут так мало?..») я даже проронил несколько слезинок.

По сравнению с теми временами, здесь были крыша, стены и меньшее количество времени. Одно это стало для меня практически соцпакетом. Ух, а чего я такой офисный планктон?..

Вот когда я стоял, не замечая ничего вокруг и гоняя по голове всякую ерунду, дверь соседней классной комнаты потихоньку и открылась.

«Чёйта-а?» – подумал я, сфокусировав на ней взгляд, и из комнаты на цыпочках вышла маленькая девочка. Она тихо подошла к входной двери и стала тревожно оглядываться по сторонам.

Изо всех сил стараясь выглянуть наружу, она мило и резво вытягивала спину, встав на носочки, и подпрыгивала, но, осознав, что всё равно ничего не увидит, отошла назад.

Её голубоватые волосы были стянуты резинками так, что разделялись на два. Невинность черт её лица была до ужаса сладкой.

Заметив меня, девочка издала «а» и подошла ко мне.

Задрав голову вверх, она потянула меня за рукав и раскрыла рот. Плохо дело, неужели наш разговор выльется в нечто худшее, чем просто доклад? Но мы же, всё-таки, в детском саду, и рядом никого, так что ничего страшного не произойдёт?..

– Что, в чём дело?

Игнорировать её я уже не мог, так что попытался начать непринуждённый разговор. Девочка потянула за мой рукав сильнее, и я медленно согнулся пополам. Когда наши глаза оказались наравне, она тревожно сказала:

– Зна-аешь, Саа-чан ещё не плишла.

– О-о-о, ясно.

Что ещё за Саа-чан?.. Может, она хочет сказать «мама-чан»? Маленькие дети часто плохо выговаривают слова. Комачи в детстве тоже вместо «братик» «ой-чан» говорила. Я вдруг подумал, что это она Тору-сана могла в виду иметь.

Тем не менее, если благодаря Комачи к девушкам младше меня некий иммунитет у меня выработался, с девочками такого возраста как обращаться, я уже не помнил. Тоже маленьким тогда был. Так, ну и что мне с ней делать?.. Во всяком случае, наружу лучше одну не отпускать. Заведу её, пожалуй, обратно в комнату.

– Думаю, Саа-чан скоро придёт. Поиграй пока вон там.

Я аккуратно взял её за плечи и подвёл к двери в класс. Та на удивление быстро послушалась и молча пошла, куда велели. Как раз перед тем, как я дотронулся до стеклянной раздвижной двери, она вновь потянула меня за рукав.

– А! Зна-а-аешь, вот Саа-чан.

Она показала на пришпиленный к стене рисунок пастелью. Вот только я не понял, какой… Может, его её мама рисовала? Но их всё равно было слишком много.

– Который Саа-чан?

– Этот! – девочка ткнула пальцем куда-то вверх. Однако, на стене было так много картинок, что я всё равно не нашёл нужную. Хм-м-м… Которая же?..

Я снова наклонился и посмотрел девочке в глаза.

– Так, ясно. Это правая. А это левая.

Я по очереди поднял правую и левую руки, и девочка кивнула.

– Плавая. Левая, – повторила она мои действия.

– Да, да. Так, подними правую.

Девочка быстро послушалась.

– Подними левую.

На этот раз она аж подпрыгнула, вскинув руку вверх. Угу, лево-право она различает. Убедившись в этом, я указал на злосчастную стену.

– Тогда загадка. Которая Саа-чан, если считать справа?

– О-о-о! – воскликнула девочка, услышав о новой игре, и её глаза засияли. Затем она стала считать на пальцах. – Э-э-э… Четвёлтая!

– Верно. Молодец!

Я похлопал её по голове. Ясно, значит, вот Саа-чан… ну вот где она? Всё равно не понимаю. Но раз я провёл с девочкой какое-то время, её настроение должно улучшиться.

Едва я решил завести её обратно в комнату, со спины послышался добрый голос.

– Кей-чан.

Обернувшись, я увидел человека, которого очень хорошо помнил: свою одноклассницу Кавасаки Саки.

Девочка по имени Кей-чан мигом оживилась и подбежала к ней.

– Саа-чан!

Когда девочка прыгнула к ней на руки, Кавасаки нежно погладила её по голове. Затем она отправила ко мне подозрительный взгляд.

– Ты здесь почему?

– Ну, как бы, работа…

Это я, между прочим, хотел спросить, почему она здесь. Обогнала. Она бросила взгляд мне за спину.

– М-м-м… А где эти твои, Юкиношьта там?

Вот как знал, что спросит. Если я и стану работать, то только ради клуба обслуживания. Естественный вопрос для Кавасаки, которая уже видела нас в деле. Но мне не было нужды объяснять ей детали. Не стану ей это навязывать, тем более что она не спрашивала. Поэтому мой ответ был простым.

– На своём деле. Я тут один.

Кавасаки смерила меня взглядом.

– Ага, – наконец произнесла она и безразлично отвернулась.

– А ты?

На этот раз вопрос задал я, и Кавасаки аккуратно и нежно положила руки на плечи девочке, которую звала Кей-чан.

– Я… сестру забираю, – смущённо произнесла она.

– Хо…

А-а-а, так Кей-чан – её младшая сестра? Здорово… А то я было подумал, что дочка…

Всё ж таки после её слов я понял, что они похожи. Её ждёт светлое будущее. Во всяком случае, я желаю ей стать милой девушкой. Сестра у неё страшная.

Помолив об этом кого бы то ни было, я оценивающе пробежался по сёстрам взглядом. Уж не знаю, что ей от этого пришло в голову, но Кавасаки сказала каким-то зардевшимся голосом:

– А, ну, это моя младшая сестра Кейка... Давай, Кей-чан, как тебя зовут?

– Кавасаки Кейка! – вскинула девочка руки.

– Я Хачиман, – представился я, отметив про себя энергичность Кейки. Услышав моё имя, девочка удивлённо захлопала длинными ресницами.

– Хачи-ман? Стланное имя!

– Э-эй! Кей-чан! – испуганно крикнула на сестру Кавасаки. Но всё таким же тёплым голосом. В отличие от школьной своей версии эта Кавасаки была намного добрее. Просто идеальная старшая сестра. И на братолюбскую свою версию не похожа.

– Да нет, я сам своё имя странным считаю, ничего страшного. Но всё же, сестру забирать? Тяжело, наверно.

– Да нет, – коротко ответила Кавасаки. – Обычно этим родители занимаются. Я прихожу, только когда вечерней школы нет.

– Но вы же далековато живёте, да?

Может, в одну среднюю школу мы и не попали, но расстояние между нашими домами не должно быть таким уж большим. Отсюда до них должно быть одна-две станции максимум. Я не знал, нормально ли отдавать ребёнка так далеко, но путь должен быть неблизкий. Одно это уже не в радость. Но Кавасаки, расчёсывая пальцами свои длинные волосы, тихо ответила:

– Да, но привозим мы её обычно на машине… Сейчас мест здесь мало, но в этом районе дешевле.

– А-а-а, ясно.

Какая-то она домашняя. Окинув её одобрительным взглядом, я заметил в её руке сумку. Похоже, она пришла сюда сразу из магазина, где покупала продукты на ужин: из сумки торчал зелёный лук. Это сделало её ещё более домашней.

– Раньше всё время на подработках была, приходить времени не было…

– А-а-а, ты про то?

– Угу… – тёплым голосом ответила Кавасаки, глядя на Кейку. Вдруг она подняла глаза.

Она кинула на меня скрытный взгляд и задёргала ртом, будто стесняясь что-то сказать. Такое чувство, что она будет молчать, даже если я подожду, но если так и будет продолжаться, я решу, что между нами что-то есть, а это стыдно, так что лучше ей прекратить…

– Что такое? – спросил я.

– Н-ничего, – покачала головой Кавасаки. Её хвост закачался из стороны в сторону, и Кейка, как кошка, заследила за ним глазами.

Я тоже посмотрел себе за спину и увидел там Ишшики.

– А, вот ты где. Семпа-а-ай!

Видимо, переговоры в воспитательской завершились. Ишшики вернулась. Если со встречей и датой её проведения было улажено, то нам больше нечего здесь делать. Хотя я и так ничего не сделал.

– Э-это ничего, что я вернулась? – встревоженно спросила Ишшики, заметив Кавасаки. Та быстро окинула её взглядом. Тело Ишшики разом застыло, словно от испуга. А-а-а, Кавасаки-сан такая всегда, так что всё в порядке! Может, у янки и страшный взгляд, но на поверку они оказываются хорошими детьми.

Однако, если я сейчас пущусь в объяснения, Кавасаки может опять разозлиться. Пока я думал, что сказать, она отбросила свой хвост за плечо и повернулась к нам с Ишшики спиной. Кавасаки притронулась к стеклянной двери, поздоровалась с воспитательницей и застыла перед выходом.

– Пока, – сказала она вполоборота и потянула Кейку за руку. Та крепко сжала её ладонь и широко помахала свободной рукой.

– Бай-бай, Хаа-чан!

– Ага, пока.

Я приподнял руку и помахал девочке в ответ. Но блин, что ещё за Хаа-чан? Имя моё, что ли, не запомнила? Ты смотри запоминай чужие имена, хорошо? А если и забудешь, не превращай их во что-то типа Хачи-как-его-там-сан.

Пока я провожал взглядом сестёр, Ишшики подошла ко мне и перевела взгляд с Кавасаки на меня. Она сконфуженно раскрыла рот.

– С-специфические у тебя знакомые, семпай…

Отрицать не буду, но учти, что ты тоже входишь в их число…

× × ×

Прошёл следующий после похода в детский сад школьный день. Когда кончился классный час, я легонько потянулся.

Остатки вчерашней усталости до сих пор не покинули моё тело.

Не то чтобы я занимался чем-то изнуряющим физически – наши бессмысленные занятия утомляли мозг.

Всё, к чему мы за вчера пришли: получили примерное число гостей из детского сада и выслушали кое-какие их просьбы. Протокол совещания продвинулся вперёд как-то без совещания.

Едва я подумал о том, что сегодняшний день пройдёт в том же духе, из моего рта вырвался затяжной зевок. Словно в надежде отогнать от себя унылое настроение, я вздохнул.

Утерев с глаз проступившие слёзы, я заметил Тоцуку, застывшего у двери с протянутой к ней рукой. Похоже, заметил он мой зевок.

Тоцука подошёл к моей парте и, прикрыв полусогнутыми пальцами руки рот, удивлённо улыбнулся.

– Устал, что ли? – спросил он. Должно быть, из-за того зевка.

Я-то, конечно, устал, но показывать это Тоцуке было нельзя. Жалобы на усталость – нечто вроде жалоб на проблемы с алкоголем, завсегда наводящих угрюмость на окружающих. И почему они всё равно остаются популярными? Как по мне, они только делают людей неудачниками. Куда популярнее должны быть разговоры трезвенников.

Исходя из вышеизложенного, я считаю, что против Тоцуки лучше всего использовать разговор не уставшего человека!

– Как всегда, – пошутил я.

– Пожалуй, ты прав, – улыбнулся он. Недавние вздохи сейчас останутся при мне. Их место наверняка займут розовые вздохи. Не правда ли, в голосе Тоцуки присутствуют колебания частотой 1/f? И f, как мне кажется, должно значить «фея»…

Когда выброс отрицательных ионов улыбкой Тоцуки сработал на мне как плацебо, он поправил на плече сумку с ракеткой.

– В секцию сейчас?

– Угу! Ты тоже, Хачиман?

– …Пожалуй.

– ?.. – склонил голову набок Тоцука, когда я ответил не сразу. Чтобы замять ситуацию, я добавил в свой голос энергии.

– Ну, успехов в секции.

– Тебе тоже. Успехов.

– Ага.

Тоцука помахал рукой на уровне груди и вышел из класса. Улыбнувшись, я помахал ему в ответ. Но когда он исчез в коридоре, мне вставать совсем не хотелось.

Я откинулся на спинку стула и возвёл очи потолку.

И на них попался краешек Юигахамы.

Она стояла в нескольких метрах, бросая на меня нервные взгляды. Похоже, ждала, пока я договорю, чтобы подойти.

Я всколыхнулся и глазами показал ей, что уже можно. Она неуклюже подошла.

Остановившись передо мной, Юигахама покосилась на меня тревожными глазами.

– Ты в клуб сегодня пойдёшь? – спросила она, и слова застряли у меня во рту.

Она волнуется из-за того, что я вчера рано ушёл? При виде её лица ответ «нет» никак не хотел появляться на свет. И не смотри на меня этими щенячьими глазами. Да понял я, сейчас.

– Ага. Что ж, пора, пожалуй…

– Да! Сумку только возьму, – сказала Юигахама и вернулась к своей парте. Я вышел из класса и остановился ждать её в коридоре, ведущем к клубному зданию.

В это время он был пуст, и я мог спокойно подумать о клубе и работе над праздником.

Сейчас нагрузка была небольшой.

Но взгляд в будущее показывал грядущую нехватку времени. Если его придётся выделить работе больше, потребуется пересмотреть распорядок дня.

А раз так, нужно будет улучить момент сказать, что на какое-то время я перестану приходить в клуб.

Однако, этого я хотел бы избежать. Лучше не доводить ситуацию до своего отсутствия. В конечном счёте, мне предстоит делать всё по-старому – раньше уйти.

От раздумий меня отвлёк тычок в талию. Блин, что за?.. Обернувшись, я увидел расстроенную Юигахаму. Судя по согнутой руке, она стукнула меня сумкой.

– Чё вперёд уходишь?

– Говорю же, я жду здесь… – повторили мы недавний разговор, тронувшись с места. Предустановленная гармония на новый лад. В голову сама собой пришла мысль, что то время повторится.

Единственным отличием от того раза было то, что тогда Ишшики ещё не пришла. Я решил рассказать Юигахаме о том, что уйду пораньше.

– А, я сегодня, наверно, домой рано уйду. И так может несколько дней быть.

Юигахама один раз кивнула и спросила:

– Помогаешь Ирохе-чан?

Меня бросило в дрожь.

– Ты знала?

– Да по тебе сразу видно, – отшутилась она.

Ну да, по ранним уходам и моему усталому виду в классе можно понять, что что-то тут происходит. Ох уж эта моя мелочность. Раз Юигахама меня запалила, то не зазорно будет и кое-кому ещё.

– А Юкиношьта?

Юигахама перевела взгляд к окну.

– Ну-у-у… не знаю. Мы о тебе не говорим.

Я не мог прочитать её эмоции по лицу. Но совсем тихий голос намекал, что развить тему она мне просто не даст. Размытость её ответа отражала размытость ситуации в клубе. Она будто старалась оставить слова, которые обрисуют ситуацию чётко, при себе.

Разговор на этом месте прекратился.

От стен коридора отражалось лишь эхо наших шагов.

Юигахама до сих пор смотрела наружу.

Я решил повторить за ней и стал смотреть в противоположные окна.

В такое время года, когда зима уже подступалась к городу, солнце садилось и в такую рань. Клубное здание, укрытое от его лучей, казалось темнее обычного.

Когда я вступил в нетронутую солнцем тень, Юигахама быстро буркнула:

– Опять будешь делать всё один?

Я хорошо видел её лицо даже во всепоглощающей тьме. Видел её печально опущенные глаза и слабое покусывание губ. Я даже подумал, что принял своё решение как раз, чтобы она не делала такое лицо.

Пытаясь отделаться от повисшей на груди тяжести, я ускорил шаг.

– Я делаю это только потому, что должен что-то сделать. Можешь за меня не переживать.

– Но я буду, – неловко улыбнулась она.

Когда я увидел её улыбку, в голове вновь возник этот ужасный вопрос.

Не ошибся ли я?

Сколько раз я уже задавал себе этот вопрос, на который знал ответ?

Точно ошибся же.

Это мнение укреплялось во мне со дня выборов в учсовет. Юигахама одиноко улыбалась мне. Юкиношьта пронзала покорным взглядом.

Поэтому я должен был взять на себя ответственность. Сознаться во всём, как это и принято делать.

Просить исправить свои ошибки других неправильно. Чего хорошего в том, чтобы им мешать? Легко довериться кому-то другому, совершить ошибку и свести доверие другого человека на нет – всё это в моих глазах самое настоящее предательство.

Я думал о том, какие же обоснованные правилами и принципами общества действия предпринять, чтобы не пасть ещё ниже.

Во всяком случае, сначала надо отогнать от Юигахамы ненужные тревоги.

– Тебе ведь и без меня есть, о чём беспокоиться, а? – спросил я, широко улыбнувшись, после небольшого вздоха. Я понимал, как это трусливо – менять тему, но всё равно это сделал.

– Угу… – тихо ответила Юигахама и опустила глаза.

Чем дальше мы шли по коридору клубного здания, тем тяжелее становились наши ноги, словно мы шли по каменноугольному дёгтю по шею в воде.

Шаги наши были намного медленнее обычного, но дверь клубной комнаты всё равно оказалась перед нами.

Была ли она уже отперта? Ключ брала только она, мы к нему даже никогда не притрагивались.

Вдруг Юигахама остановилась. Я вслед за ней. Она неотрывно смотрела на дверь клубной комнаты.

– Слушай, а вдруг Юкинон хотела стать президентом?..

– Хз…

К чему выяснять это сейчас? Юкиношьта такой человек, что на наш вопрос вряд ли ответит честно. Особенно если не сказала тогда. Я и сам не хотел задавать ей вопрос, на который она вряд ли ответит.

Нет, я, скорее, не хотел, чтобы она отвечала.

Во всяком случае, мы с ней не станем открыто причитать о том, что стало недосягаемым. Насколько легче мне стало бы, вымести она на мне свою обиду?

Помянуть прошлое из всех нас могла одна только Юигахама.

– Думаю, ту просьбу нам стоило принять всем клубом, – сказала она на удивление сильным и волевым после предыдущего горестного голосом.

Когда Ишшики пришла к нам с просьбой, Юигахама говорила что-то такое о том, что хочет её принять. Тогда она не искала причин, но раз сейчас вспомнила тот день, значит, что-то задумала. Когда я посмотрел ей в глаза, она чётко произнесла:

– Прежняя Юкинон обязательно бы её приняла.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что, понимаешь, Юкинон из тех людей, которые горы, если надо, свернут. Она… как бы это сказать? Раз ей это не удалось, она станет метить ещё выше… – одиноким голосом, выверяющим и перепроверяющим каждое слово, сказала Юигахама.

Наверное, поэтому. Я рефлекторно уставился на неё. Эти неловкие, но тёплые слова звучали именно так, как и должны звучать слова Юигахамы.

Словно застеснявшись того, что я на неё смотрю, она запнулась. Затем уверенно добавила:

– Поэтому я и подумала, что это может быть наш шанс…

– Ясно…

Утраченного не вернёшь.

Компенсировать его можно только чем-то большим.

Из утраты чего-либо рождается потеря. Возместить нужно каждую из утраченных вещей. Таково искупление.

Юкиношьта, которую я, по своему мнению, знал, должна была желать искупления за собственные действия. Поэтому Юигахама не должна быть так уж неправа.

Она продумала так далеко. Даже зная, что просьба от учсовета станет для Юкиношьты тяжким грузом, она не скидывала такую возможность.

А что я?

Я лишь хотел, чтобы комната не развалилась. Не затем ли я сделал свой выбор, чтобы она не опустела ещё больше, чем сейчас? Когда меня потрясло осознание того, что я выбрал лишь собственные спасение и удовлетворение, я рефлекторно отвернулся от Юигахамы.

– Ну, прежняя – возможно… Нынешняя – не уверен.

– Угу…

Голос Юигахамы будто затихал. Словно она и без меня знала, насколько мал был этот шанс.

Отношение Юкиношьты к приходу Ишшики было совсем не таким, как когда-то.

Словно она потеряла стремление помогать и советовать другим.

Даже сейчас, сидя за этой дверью, она наверняка лишь тихо читает, словно от чего-то отказалась, словно что-то забыла.

Я наконец дотронулся до раздвижной двери, к которой мы так долго шли.

Когда она открылась, я вошёл первым, за мной – Юигахама.

– Яххало! – весело поприветствовала она сидящую у окна Юкиношьту, и та подняла на нас голову.

– Добрый день.

– Здоров…

После обмена приветствиями я сел на свой стул, больше не сдвигающийся с места.

Я бросил оценивающий взгляд на Юкиношьту, но со вчерашнего дня она совсем не изменилась. Единственным отличием была новая книга на стопке прочитанных. Словно стол служил площадкой для детского лимба.

Юигахама тыкала в экран телефона большим пальцем, проверяя почту. Я собирался привычным жестом достать из сумки книгу, но неожиданно вспомнил одну вещь и застыл.

Пока мы не вошли в стазис, нужно сказать Юкиношьте одну вещь. Юигахаме я её уже передал, но нужно дать знак, что какое-то время я буду уходить из клуба пораньше.

– Слушай, можно тебя? – окликнул я Юкиношьту, и её плечи дёрнулись. Я не собирался говорить так громко, но в этой тихой комнате должно быть сильное эхо. Юигахама тоже выпрямилась и посмотрела на меня.

Юкиношьта некоторое время молча смотрела на меня, но потом вздохнула, закрыла книгу и спросила:

– В чём дело?

Её собранный голос и умные глаза были обращены ко мне. Возможно, я сейчас выглядел так же.

– Ничего, если я какое-то время буду уходить пораньше? – спросил я, и Юкиношьта два или три раза моргнула. Затем она обхватила рукой подбородок и приняла позу мыслителя.

– Ну, мы сейчас ничем особенно не заняты…

Я ждал продолжения, но его всё не было.

– Ну, это, как бы… Дел сейчас много… Да и у Комачи экзамены…

Не то чтобы это была неправда. Но сказать ей правду я не мог. Если я утаю её от неё, и она ничего не узнает, ничего страшного не случится.

– Ясно…

Юкиношьта аккуратно погладила книгу в своей руке по корешку. Она как будто думала. Похоже, ждать чёткого решения придётся довольно долго. Но Юигахама, наблюдавшая за развитием событий, развила разговор дальше:

– Но так может быть лучше, правда? Мы же Комачи-чан ничем не поможем. Поэтому Хикки должен постараться и за нас! Да, Юкинон?

Юигахама опёрлась на стол и перевела взгляд на Юкиношьту. Та вежливо ей улыбнулась.

– Да, верно.

– Прости.

Сказал это я, незаметно для самого себя почёсывая затылок, но Юкиношьта покачала головой, показывая мне не беспокоиться. После этого комната сразу погрузилась в тишину.

– А, точно, – повысила голос Юигахама, словно стараясь отогнать её. – Надо отправить Комачи-чан сообщение.

Она сразу же переключилась на то, что предложила, и стала нажимать на экран телефона, сочиняя сообщение.

Я вновь осознал: Юигахама всегда хранила это место. А значит, что отношения, готовые рассыпаться в прах при любом удобном случае, поддерживал лишь один человек.

Пустой и монотонный обмен репликами. С какой точки зрения ни посмотри, для меня это время было достойным и приятным.

Мир, ведомый выводами, построенными на консультациях и управлении. Мир, в котором стороны признавали друг друга, обменивались фразами и давали друг другу убедительные ответы, приводящие к согласию.

Правилен ли он? Этот вопрос я в итоге проглотил.

Взамен моё горло заполнил горячий воздух, мгновенно высушивший глотку. Сам того не замечая, я смотрел на чайный набор, к которому давно никто не притрагивался.

Примечания

Глава 2

На главную

Глава 4