OreGairu 8 (рус) Глава 2

Глава 2: Не ясно, почему, но от Ишшики Ирохи тянет бедой.

От двери, которую Хирацука-сенсей оставила открытой, подул холодный воздух.

Он растрепал длинные, гладкие волосы учительницы. Та раздосадовано поправила их и, громко стуча каблуками по паркету, подошла к нам.

– Есть у меня к вам одна просьба, вот то… – на полуслове она, оглядывая нас, запнулась и удивлённо склонила голову набок. – Что-то случилось?

Никто ей не ответил. Юигахама отвела глаза в сторону, а Юкиношьта, закрыв их, сидела не двигаясь.

Комнату заполнила неловкая тишина, и Хирацука-сенсей наклонила голову на другой бок. Затем озадаченно покосилась на меня.

– Нет, совсем ничего.

Даже я не могу выстоять пред напором столь сильного взгляда. Пришлось ответить.

Мне показалось, что сократив ответ до необходимого минимума, я смогу сохранить статус кво, но учительница всё равно горько улыбнулась. Похоже, она начала догадываться о том, что происходит. С такими-то тихими Юкиношьтой и Юигахамой немудрено.

– Может, мне попозже зайти?

– Как хотите.

От вашего желания ничего не зависит. Такой смысл я вложил в свои слова. Вздумается вам зайти завтра или послезавтра, неважно. Вас всё равно встретит всепоглощающая тишина.

– Ясно, – вздохнула Хирацука-сенсей. Она пожала плечами. Видимо, поняла, что я хотел ей сказать.

Из нежелания нагнетать атмосферу ещё больше Юигахама спросила:

– Вам что-то нужно?

– И правда… Можете заходить, – громко произнесла учительница в сторону двери.

Кротко пробормотав приветствие, в комнату смущённо вошёл уже знакомый с ней человек. На её плечах лежали две косички, стянутые резинками, а чёлка была довольно красиво уложена.

Президент ученического совета, Мегури-семпай.

За ней в комнату вошла незнакомая девушка.

– Мы хотим попросить вас…

На середине предложения Мегури-семпай запнулась и оглянулась на товарку.

Та, немного поколебавшись, сделала шаг вперёд.

Её средней длины волосы цвета соломы одновременно с этим движением покачнулись. Цвет, судя по всему, был естественным. Кутикулы на её ногтях отражали заходящее солнце, рассеивая фотоны по помещению.

Шелковистые волосы и большие глаза придавали ей вид милого зверька. Её форма была немного поношенной, и сама она, к тому же, стискивала манжеты на грубоватого вида кардигане.

Пока я раздумывал над тем, кто она вообще такая, девушка смущённо улыбнулась.

Моё сердце пронзила боль. Нет, я вовсе не влюбился с первого взгляда. Это было предостережение.

– А, Ироха-чан.

Услышав голос Юигахамы, эта Ироха-чан чуть опустила голову и легкомысленно ответила:

– Привет, Юи-семпай.

– Яххало!

Обе, подняв руки на уровень груди, помахали друг дружке.

– Значит, с Ишшики-сан вы уже знакомы? – спросила Мегури-семпай, кивнув головой. – Может, обойдёмся тогда без представлений?

Ишшики Ироха.

Я уже слышал это имя.

Кажется, она учится в первом классе и служит менеджером футбольной секции. Это с ней тогда произошёл тот случай на турнире по дзюдо перед летними каникулами. А учитывая, что Хаяма имел к этому самое непосредственное отношение, мне до сих пор интересно, что творилось в голове у Миуры…

Впрочем, не время окунаться с головой в прошлое.

Похоже, следующее наше задание будет связано с Ишшики Ирохой.

Но почему тогда здесь Мегури-семпай?

Я перевёл на неё взгляд. Кивнув, она заговорила:

– Вы знаете, что скоро пройдут выборы в ученический совет?

Понятия не имею. Моих знаний хватает только на обязаловку, влазить в дебри меня совсем не тянет.

Не двигая головой, я перевёл взгляд налево. Заметив это, Юигахама покачала головой.

В принципе, радоваться по поводу сего мероприятия и не стоило бы. Ладно ещё твой друг пойдёт баллотироваться. Но чаще всего старшеклассники с членами учсовета даже не сталкиваются.

Если спросить обычного старшеклассника о том, что такое учсовет, он ответит: «Ну, они что-то там делают». Выборы в него притягивали к себе такой же уровень пофигизма.

Я и сам относился бы к нему так же, если бы не фестивали культуры и спорта. На Юигахаму вполне можно повесить то же обвинение.

Но был среди нас человек с неприкосновенностью – Юкиношьта.

– Да. О нём уже объявляли. Думаю, насчёт кандидатов всё уже должно быть известно.

– Молодец, Юкиношьта-сан, – радостно хлопнула в ладони Мегури-семпай. – Верно, списки кандидатов уже вывесили, у нас только на пост секретаря ещё никто не вызывался. Вообще, всё это должно было быть готово уже давно, но из-за недостатка кандидатов выборы всё время переносили. Да и я не могу уйти без надёжного преемника…

Она в шутку стала изображать, что плачет.

– Короче, школа взвалила всё на плечи Широмегури и вконец усложнила ей выпускной год. Нового президента должны были избрать к спортивному фестивалю, но…

– Вовсе нет! Ничего мне не усложняли, с экзаменами я справлюсь, – Мегури-семпай помахала встревоженной Хирацуке-сенсей руками.

А ведь действительно, она уже в третьем классе. Ещё несколько месяцев, и она выпустится.

Пока я представлял себе, что скоро этой тёплой мегури-атмосфере придёт конец, она поняла, что не договорила.

– А, точно-точно. Надо всё до конца рассказать. В общем, последняя моя работа в учсовете – председательство вместе с его нынешним составом в избирательной комиссии.

Значит, желающих переизбраться нет…

Впрочем, я могу себе представить, что на месте их держала именно Мегури-семпай. Они её обожали. Или после совместной с нами работы на фестивалях они подумали: «Что-то надоел нам этот учсовет». Без всякого подтекста.

– По этому поводу выборы и эдикт уже прошли, но…

– Эдикт? – тихо произнесла Юигахама, но объяснять ей, что это значит, никто не стал. Наш словарь, Юкиношьта, потирая подбородок, пребывала в глубокой задумчивости.

– В нашей школе эдиктом называют объявление графиков голосования и списка кандидатов. В общем смысле это примерно то же самое.

Хирацука-сенсей не оставила свою ученицу без внимания.

– С-спасибо, ха-ха-ха, – поблагодарила её Юигахама, пытаясь замять всё смехом. – Н-ну и что там с этими эдиктами?

Мегури-семпай посмотрела на Ишшики.

– Ишшики-сан – кандидат на пост президента.

Хо-о, и вот э-это вот в президенты? Я хотел было сказать это вслух, но сдержался, однако Ишшики Ироха вовсе не казалась человеком, интересующимся работой учсовета.

«На кой тебе эти выборы?» – подумал я, окидывая её взглядом, и она, кажется, уловила мой посыл. Во всяком случае, смотрела она точно на меня. Удивлённо моргая.

Похоже, она наконец поняла, что я здесь. Стоп, нет, она же на меня уже смотрела. Видимо, сочла за прикольную инсталляцию. А что, в этом мире люди книгам поклоняются.

Однако во взгляде Ишшики не было ни отвращения и ни презрения. Наоборот, она будто что-то сообразила и, стукнув пальцем по губам, улыбнулась.

– Ты думаешь, что я совсем не подхожу на роль президента?

– А, не, нет. Ни разу, – зазаикался я. Слишком уж яркая у неё улыбка.

Ну да, не суди книгу по обложке и не дропай аниме на чардизе. В итоге дропнуть я решил предвзятое мнение, ради чего отвернулся от Ишшики.

Та поставила руки на пояс и, надув губы, чуть наклонилась вперёд.

– Просто мне это та-а-ак часто говорят, что я всё понимаю без слов. Что я слишком прямая и глупая.

А вот и наша наклонная.

Такой внешний вид подразумевал под собой дурашливость и вполне совпадал с обычным внешним видом современных старшеклассниц – лёгкий и модный ныне натур-макияж, юбка чуть выше колена, мешковатый кардиган кремового цвета и соблазнительная, волнующая ключица, скрытая за выглядящим промежностью, которая так и тянет в неё заглянуть, воротником блузки, полураспущенная ленточка который почти не держала.

Вдобавок ко всей внешней пушистости она ещё и знала своего семпая Юигахаму – такое дружелюбие должно иметь под собой какое-то основание.

Как я и думал, она опасна.

Её не только не пугала перспектива оказаться в центре внимания, она просто кричала о том, что является старшеклассницей. На поверхности лежала простоватая девушка с низким уровнем женственности, но то, что под поверхностью тоже что-то есть, понять труда не составляло.

При всём своём опыте могу заявить, что вероятность того, что эта девушка не таит в себе скрытую угрозу, крайне мала.

Как и те, кто называет себя приятным собеседником или циником, а оказывается грубой сволочью, люди, дающие себе определение и называющие себе цену, когда никто не спрашивает, чаще всего оказываются ни на что не годными выскочками. Равно как и самопровозглашённые идиоты.

Кстати, придурки, заявляющие: «Я цуккоми», с высокой долей вероятности окажутся потом идиотами, ни на что, кроме: «Воу-воу, паринь, палехчи!» не способными. А потом ещё так тупо улыбнутся и начнут: «И чё, и чё, и чё?» Стрёмные личности. Бесят просто до невозможности. «Я спорщик, и этим я интересен». Этому ошибочному мнению верно множество людей, но в число их характеристик входят не только раздражающие подколки, но и, собственно, раздражительность. Простите, понесло.

Так. Короче. Что-то в Ишшики Ирохе мне казалось противоречивым.

Однако, судя по всему, только мне. Может, детектор починить?

– Так в чём дело? – спросила замолчавшую Ишшики Юкиношьта. Она поставила локти на стол. Судя по раздражённой нотке в голосе, ждать ей надоело.

Заметив, что Юкиношьта не вникает в суть проблемы, Мегури-семпай поспешно заговорила:

– Хоть Ишшики-сан и кандидат на пост президента, но… Как бы сказать?.. Она не хочет победить на выборах.

Смутновато прозвучало, видимо, она запуталась в мыслях. То есть Ишшики баллотируется в президенты, но не хочет, чтобы её избрали. Что бы это значило?..

– Ха-а, то есть, ей нужно проиграть выборы?

Если всё так, как кажется, то я прав. Мегури-семпай кивнула. Юигахама непонимающе склонила голову набок и издала «хм?»

– Так… Значит, ты не хочешь стать президентом?

– А, да. Именно, – мгновенно и спокойно ответила ей Ишшики. Видимо, знакомство помогало ей не стесняться.

С какой стороны ни посмотри, что-то здесь нечисто. Кандидаты на выборах вот так к делу не относятся.

– А зачем ты тогда баллотируешься? – критикующим тоном спросила Юкиношьта. Ишшики вздрогнула.

– Ну, я, вообще-то, не хотела, всё сделали за меня…

И кого из звёзд отечественной эстрады ты сейчас изображаешь?

Её застенчивый ответ резко опустил мой интерес к делу. Но сама Ишшики о моём взгляде, равно как и о существовании, понятия не имела, так как, прижав ладони к щекам, задумалась. Вернее, сделала вид, что задумалась.

– Я просто очень сильно выделяюсь. Ну, мне часто говорят, как мы дружим с Хаямой-семпаем и остальными старшеклассниками. И раз я менеджер футбольной секции, такой образ от меня не отлипает.

Даже бросив в дело все свои извилины, я никак не мог понять, к чему она ведёт. Одна вещь меня, всё же, беспокоила.

– Над тобой издеваются?

– Не то чтобы, но в последнее время всё к этому и идёт. Одноклассники могут в меня и пальцами тыкать кучей там, и стебать…

Произнося эти слова, Ишшики постукивала по подбородку пальцем и заколкой. Она слишком долго ходит вокруг да около, голова болит.

Так что она, блин, пытается нам сказать?

– Вот сейчас всё, кажется, так же.

Я всё понял. На самом деле нет.

Так, попробуем собрать картинку воедино: «Меня, жертву хулиганов, хитростью заставили баллотироваться в президенты учсовета!» Как-то так. Напоминает одно из этих новомодных длинных названий…

Люди часто оказываются не в то время не в том месте по рассеянности или лени. А в нашем случае, похоже, виновата юность.

Но она явно из таких.

Таких девушек, которые другим девушкам не нравятся.

До меня дошло. Где шоколадная медаль?

Но она точно из таких.

Из тех шлюх, которые пытаются скрыть свою тупость и легкомысленность. Шлюх, которые привыкли всё время находиться в обществе других людей. В средней школе таких вокруг меня было слишком много. Да, тех, что крутили парнями, как хотели. Тогда я считал их фокусницами.

Даже Великий Мусаши на такую наживку не попался бы. А на что ловит сам, никто так и не понял.

Одной рассеянностью тут не обойдёшься, где-то должна быть и злоба.

– А можно вообще вот так против воли баллотироваться? – спросила Юигахама, подняв руку. Хирацука-сенсей скрестила руки на груди и вздохнула.

– Человек из комиссии не стал проверять поданные бумаги…

– Эх… Была бы наша избирательная комиссия повнимательнее, – уныло протянула Мегури-семпай. «Избирательная комиссия» – люди, ответственные за проведение выборов, Муцу, Нагато и Конго тут ни при чём.

Хирацука-сенсей хлопнула опустившую голову Мегури-семпай по плечу.

– Кто же знал, что можно разыграть человека вот так? Перестань винить во всём комиссию.

– А список утвердителей мы проверили… – пробормотала Мегури-семпай, совсем упав духом. А это что значит вообще, кстати?

– Список утвердителей?

– Да. Чтобы баллотироваться, нужно собрать определённое количество подписей, и мы их все проверили.

Значит, сперва нужно собрать подписи утвердителей.

История постепенно выстраивалась в одно целое. Непросто было бы проводить выборы, ломись каждый год на них кучка непопулярных школьников. Такая простая система, а так надёжно отбраковывает слабейших.

А значит, тем, кто подаёт заявление, нужно её победить. Тогда они получат право баллотироваться.

Учитывая, насколько плохо всё было у нынешних членов учсовета с трудолюбием, вполне можно поверить, что счесть подачу заявления розыгрышем никто из них не удосужился.

Не стоит недооценивать предсказуемость тупизны. А непредсказуемости тупизны надо бояться.

– Но это непросто. Нужно собрать как минимум тридцать подписей.

Тут вздрогнул не только я, но и Юкиношьта. Она и говорить на полтона тише, кажется, стала.

– Так много? Как им вообще удалось? – спросила Юигахама полуудивлённым-полуиспуганным голосом.

В принципе, странного тут ничего не было.

Это значит, что со злым умыслом голоса собрать легче, чем с добрым. И расправиться с замотавшейся Ишшики таким образом было проще простого. Написать своё имя на листе бумаги так же просто, как и нажать на кнопку «Ретвитнуть» в Твиттере. Напоминает слактивизм в худшем его проявлении.

Пока я сидел в раздумьях, Хирацука-сенсей отвела глаза в сторону.

– Мы, конечно, проверили имена. И все оказались настоящими.

– Написать свои имена? Они что, дебилы?

– Навряд ли они думали, что это выльется во что-то серьёзное. Похоже, недостаток воображения в организме, – горько улыбнулась Хирацука-сенсей.

Действительно. И такое уже кругом. Закинуть в социалки фотку, как ты сидишь в холодильнике на подработке, или твитнуть, как переставляешь местами продукты в магазине. А ведь были и те, кто подобными преступлениями хвастался до такой степени, что подписывался настоящим именем. В тюрьму хотят, видимо. Или на плакаты «Разыскиваются».

– А отменить это как-то нельзя? – спросила Юигахама. – Типа провести процедуру снятия кандидата.

Ишшики сделала шажок вперёд и быстро заговорила:

– Просто моему классному это понравилось, и он меня реально поддерживает. Когда я сказала, что не хочу стать президентом, он только подбадривать меня начал… А в классе даже хвалебную речь никто говорить не будет, так что я даже не знаю… Короче, главное, что меня учитель поддерживает, вот.

А-а-а, вот, в чём дело. Это как когда ты хочешь уволиться, а начальник всё уговаривает тебя: «Оставайся! Ты справишься! Объединим усилия!» А дело лишь в том, что рабочих рук постоянно не хватает, и он не хочет терять ещё пару, поэтому и отговаривают от ухода наидобрейшим способом из возможных. А если на секунду усомниться в его словах, он невообразимо глупо расстроится, скажет: «А ну сотри со своего лица это выражение, другого раза может и не быть, понимаешь?» и начнёт тебя наставлять.

В итоге ты теряешь любую возможность уволиться и начинаешь выглядеть так, словно хотел уйти от ответственности (в глазах других)…

Хирацука-сенсей хмуро потёрла щёку.

– Я к нему, кончено, подходила, но… он из тех, кто никого не слушает.

– А-а-а, ну ясно…

Её слова только подтвердили мои догадки. Нахмурившись ещё больше, учительница опустила взгляд на пол.

– Он даже трогательный рассказ на выборы подготовил… Историю о том, как учителя и одноклассники помогали нерешительной ученице стать президентом учсовета, будут передавать из поколения в поколение…

Значит, он из этих. Которые, делая что-то хорошее, ни на секунду не могут усомниться в других.

– В общем, когда это её вконец достало, она пошла к Широмегури.

А та в итоге, не придумав, что здесь можно сделать, отвела её к Хирацуке-сенсей, которая привела их к нам.

– Похоже, со снятием кандидатуры придётся повозиться.

Классный Ишшики, скорее всего, ни о чём не подозревал. Но проблема была не только в нём. Мегури-семпай тревожно крутила кончики своих косичек.

– Угу… Мы тут… думаем, можно ли её вообще снять…

– Ха-а…

Я начал было размышлять, какая тут может быть причина, но Юкиношьта вновь поднесла руку к подбородку и, скоординировав свои мысли, медленно произнесла:

– Потому что в правилах на этот счёт ничего не сказано?

Мегури-семпай удивлённо моргнула.

– Ты так быстро всё поняла, Юкиношьта-сан… Да, в правилах об этом ничего нет…

Ясно. В принципе, да, если человек хочет пойти в учсовет, значит, он полон амбиций. Кто вообще мог подумать, что кому-то понадобится знать процедуру съёма заявки? Но всё же, наша Юкипедия-сан в очередной раз показала себя на высшем уровне.

Юигахама подняла руку и спросила:

– А может, просто сказать, что раз она ещё первогодка, то на выборы ей ещё рано?

– Не сработает, – угрюмо ответила Юкиношьта, повернувшись к ней.

– Э? Почему? – озадаченно отреагировала та.

– Такого в правилах тоже нет, – опустошённо улыбнувшись, оповестила её Мегури-семпай. – Там не написано, что заявки могут подавать только второклассники.

– Второклассники баллотировались, потому что все так привыкли, – добавила Юкиношьта, чтобы убедить Юигахаму до конца. Потом наморщила лоб.

Правило было неписаным, но пока не было оговорено обратное, отговорка Юигахамы не прокатит.

Если дыр в правилах нет, придётся действовать в соответствии с ходом выборов.

– Если она не хочет выиграть выборы, ей придётся их проиграть. Другого выхода нет.

Метод безошибочен. Одного желания выиграть выборы мало, нужна поддержка избирателей. Чтобы не стать президентом ученического совета, она должна проиграть.

Но Мегури-семпай опустила глаза.

– Э-э-э… По правде говоря, Ишшики-сан сейчас некому проигрывать…

– И всё решит голос доверия, – закончила за неё Юкиношьта.

– Да, поэтому всё уже практически окончено…

Голос доверия применяют тогда, когда в выборах участвует всего один кандидат. Вместо того чтобы ставить галочку напротив одной из фамилий, её нужно поставить в поле «Да» или «Нет» в зависимости от того, согласен ли ты, чтобы этот человек становился президентом.

Но чаще всего, чтобы побыстрее отделаться от проблемы, все тупо ставили «Да». «Нет», конечно, позырить, чё будет, тоже обводили, но таких было намного меньше. Пока бал правило доверяющее кандидату большинство, исход дела был более-менее решён. Помешать процессу могли только крайне особые обстоятельства.

Но всё же…

– Если хочешь проиграть, могу подсказать один способ…

Ишшики не понравилось, как прозвучали мои слова, и она надула губы.

– Ты это, проиграть по доверию будет вообще не круто! Голосование доверия, в принципе, тоже не круто… И вообще стыдно, не прокатит!

Ух, сколько эгоизма. Ты именно из-за него в своём положении и оказалась, между прочим.

Подумал было я, но потом понял, что не Ишшики виновата в том, что её бесцеремонно бросили на передовую. Даже если отбросить то, каким образом она попала в президентскую гонку, проиграть её по голосованию доверия уже смешно звучит. Кажется, поэтому она и артачится. Жить с тем, что большинство выступило против тебя, не захочет никто.

Поэтому простое поражение отбраковывается сразу.

– Пока есть только имена кандидатов, да? – спросил я у Мегури-семпай, чтобы собраться с мыслями.

– А? Да, да.

– Значит, на хвалебную речь ей ещё никого не назначали?

– Никого, – кивнула Мегури-семпай, встретившись со мной взглядом. Но над её головой готов был появиться знак вопроса – она не понимала, зачем я это спрашиваю.

Ну да ничего страшного. Всю необходимую информацию я уже получил.

– Тогда у нас есть один простой и быстрый способ.

– Э-э-э, ты о чём?

Когда меня попросили пояснить мои слова, я начал излагать факты один за другим:

– В худшем случае – если Ишшики проиграет голосование доверия – пока её репутации не будет причинён вред, итоги можно будет считать положительными. Попросту говоря, нужно убедить толпу, что проиграла она не по своей вине.

– Это вообще возможно? – спросила молчавшая всё это время Юигахама.

Я кивнул.

– Если она проиграет из-за убогого чтеца речи, её винить никто не будет.

Нам нужно лишь отвести от неё причину поражения и отторжения.

Это оставляет нам несколько вариантов.

Но я не стал перечислять их.

Мне хотелось привести мысли в порядок. Усмирить дыхание и получить контроль над потоком беседы. Однако замолчал я не поэтому.

В комнате установилась неловкая тишина.

Юигахама смотрела на меня неподвижными, полными боли глазами. Затем она опустила голову, словно выпила что-то очень горькое. Заметив, что что-то изменилось, Мегури-семпай стала беспокойно переводить взгляд с меня на неё и обратно. Ишшики, кажется, тоже заметила смену настроения, и напряглась.

Раздался тихий лязг.

Я инстинктивно повернулся в его сторону, и увидел, что Юкиношьта поставила локти на стол. Похоже, лязгнула одна из пуговиц на её рукаве, когда она отводила руки от груди.

В повисшей в комнате мёртвой тишине этот звук прозвучал намного громче, чем должен был.

Затем Юкиношьта холодно сказала:

– Я не согласна с этим методом.

Услышав её резкую, критикующую реплику, я нахмурился и спросил её:

– Почему?

– Потому что…

Я не хотел на неё давить, но мой голос почему-то прозвучал резко. На мгновение Юкиношьта отвела от меня взгляд. Её длинные ресницы двигались не только потому, что она моргала – они дрожали.

Но только мгновение. Когда она быстро перевела взгляд обратно на меня, я увидел в нём сильную волю.

– Успех не гарантирован. И дело не только в том, что она проиграет голосование доверия. Если нарочно произнести плохую хвалебную речь, чтобы Ишшики-сан проиграла, она от этого только потеряет. Неужели ты не думал, что после срыва первого голосования они могут устроить второе, пусть ничего подобного в прошлом не делали? К тому же… К тому же, выборами в учсовет почти никто не интересуется, и если в новости об их итогах не будет указан процент голосов, возмущаться никто не будет. Короче говоря, вариаций у нас может быть… – выпалила Юкиношьта, буравя меня острым взглядом. Казалось, она хочет высказать всё, что только приходит ей в голову.

– Юкиношьта, – мягко осадила её Хирацука-сенсей.

– Прошу простить мою грубость. Беру свои слова назад, – выдавила из себя Юкиношьта, и Мегури-семпай опустила голову, затем, улыбнувшись, покачала ей из стороны в сторону.

Ну да, грубовато получилось. И не стыдно ей было намекать на то, что с последствиями вполне могут разобраться администрация и школа, прямо перед одной из работниц избирательной комиссии?

Раздался скрежет ножек стула.

Оглянувшись на источник шума, я увидел повернувшуюся ко мне Юигахаму. Но, пусть мы и сидели друг к другу лицом, наша глаза были направлены в разные стороны.

– Слушай, насчёт этой речи… Кто её скажет? Что-то мне всё это не нравится…

Её тихий и вежливый голос неприятно ударил мне по ушам.

– Ну… Да кто захочет.

Несмотря на то, что я сказал так, всем сразу было ясно, кто больше всего подойдёт на эту роль. Его имени можно было не называть, но при его прямом участии план сработает с большей вероятностью.

Осеннее солнце всё ближе приближалось к горизонту, и тени в комнате начали удлиняться. Искусственное освещение понемногу выходило на первый план.

Опустившая голову Юкиношьта вдруг подняла её.

– Широмегури-семпай. Если Ишшики-сан откажется принимать участие в выборах, вам понадобится кто-то другой, верно?

– Угу.

Юкиношьта быстро вздохнула и сказала:

– Тогда нам нужно всего лишь найти другого кандидата и сделать так, чтобы выиграл он.

– Если бы кто-то хотел занять место президента, он появился бы уже давно. Неужели ты будешь ходить по школе и спрашивать, не хочет ли кто стать президентом учсовета?

– Но ведь можно старательных таких поискать, тогда… – путано ответила Юигахама, пытающаяся что-то сообразить.

– Ладно. Допустим, желающий нашёлся. Но сможет ли он обойти первоклассницу? Ты, конечно, и так должна это знать, но напомню, что на выборах в ученический совет старшей школы главную роль занимает популярность кандидатов.

Я бросил взгляд на Ишшики.

Планка была на удивление высоко.

Даже брошенного мельком взгляда было достаточно, чтобы убедиться в том, что она привлекательная. Более того, красивая. Игривая, весёлая, вежливая, яркая – среди парней она наверняка пользуется большим успехом.

На выборах в школьный ученический совет главное – не обещания или манифесты.

Какие бы изменения школьной системы образования кандидаты не обещали, все понимали, что их скорее не дождёшься, чем дождешься. На выборах часто говорят об упразднении школьной формы, смягчении правил или открытии крыши, но на практике этого никогда не происходит.

А значит, выборы сводятся к двум вещам: популярности кандидата и его способности убедить электорат проголосовать за него.

Первыми, кто приходил мне на ум при слове «популярность», были Хаяма и Миура. Но первый уже состоял в футбольной команде (и даже был её капитаном), а вторая виделась мне в роли президента учсовета с таким же трудом, как и наша просительница.

А значит, при поиске кандидата планку надо будет немного опустить, но в таком случае наши шансы заметно падают.

Тем более что нам предстояло не просто задать вопрос и получить на него ответ.

Оставалась ещё одна серьёзная проблема.

– До выборов ещё нужно успеть набрать членов кабинета, разрекламировать кандидата и сделать кучу прочей избирательной ерунды. Получится ли? Причём делать всё это надо добротно, памятуя о том, что твой протеже должен победить. Если на уме есть что-то попроще, милости прошу. Но в нынешних условиях твой план обречён на провал, – объявил я, будучи твёрдо уверен в своих словах. И чем дальше я говорил, тем серьёзнее становился мой голос. Я не собирался никого критиковать, но мой тон говорил об обратном.

– Э-э-э, Хикигая-кун? – удивлённо произнесла Мегури-семпай. Посмотрев на себя со стороны, я понял, что был раздражён.

И Юкиношьта, и Юигахама молчали.

Обе они понимали, что крылось за моими словами, сказал я это вслух или не сказал. Достаточно было иметь малейшее представление о том, как ведутся дела в школе, и после кратких раздумий это становилось очевидным.

Однако мы продолжали молчать, так как были не в силах найти проблеме подходящее решение.

Наступила неловкая пауза.

Периферическим зрением я видел, как Ишшики измученно вздыхает. Она явно давала всем понять, что хочет поскорее отсюда уйти.

Усталость – штука заразная. Я тоже неосознанно вздохнул.

– Похоже, ответ готов будет не скоро, – сказала Хирацука-сенсей, с силой отрываясь от стены, на которую всё это время опиралась. Мы пошевелили скрещёнными ногами и потянулись, словно её действия были сигналом.

Выровнявшись, Юкиношьта повернулась к Мегури-семпай.

– Широмегури-семпай, вы можете зайти в другой раз?

– Э, а, угу… Да, разумеется, – сбивчиво ответила та, и Хирацука-сенсей подтолкнула её в спину.

– Что ж, зайдём в другой день. Широмегури, Ишшики. Пошли.

– Хирацука-сенсей, – окликнула её Юкиношьта много более, чем обычно, холодным тоном, что означало её крайнюю решительность. – Можно вас ненадолго?

Та уже собиралась выпихнуть учениц за дверь. Мегури-семпай, осознав, что происходит, произнесла: «Ладно, мы пойдём» и вывела Ишшики из комнаты. Проводив их взглядом, Хирацука-сенсей повернулась к нам.

– Что ж, я тебя слушаю.

Подтянув к себе стул, она села на него и скрестила ноги.

× × ×

Ещё немного, и в клубной комнате начнёт темнеть. Небо по ту сторону окна же было окрашено в багрово-красный.

Пока не наступило зимнее солнцестояние, сумерки с каждым днём начинаются всё раньше и раньше.

Хирацука-сенсей неподвижно ждала, пока Юкиношьта начнёт.

Стоявший на столе чай давно остыл, а приготовленные к нему сладости так и остались нетронутыми.

Стрелки часов медленно двигались по кругу, и их тиканье лишь однажды перебил истощённый вздох. Не знаю, сколько прошло времени, но Юкиношьта наконец заговорила:

– Я недавно кое о чём вспомнила.

– А? О чём? – вырвалось у меня. Не обратив на это внимания, Юкиношьта повернулась к Хирацуке-сенсей.

– У нас уже есть победитель?

– Победитель?

Хирацука-сенсей моргнула. Мы с Юигахамой тоже. Затем недоуменно наклонили головы набок.

Правда, на то, чтобы я понял, о чём речь, ушло совсем немного времени.

Победить в этом клубе человек может только в одном состязании.

Побеждает тот, кому удастся разрешить больше проблем, чем другому, иными словами, кто лучше обслуживает. И он получает право делать с проигравшим, что хочет.

Началось это состязание в тот день, когда я вступил в клуб обслуживания.

– Э-э-э… Победитель? – переспросила Юигахама, окинув нас взглядом.

Кстати говоря, в состязание ведь добавили новое правило.

– У нас проводится соревнование «кто сможет обслужить других лучше». Другими словами, побеждает тот, кому удалось решить больше чужих проблем. Если для этого тебе нужна чья-то помощь, не важно. Победитель получает право делать с проигравшим всё что угодно.

Когда я объяснил всё это Юигахаме, она полуудивлённо-полуозадаченно произнесла:

– Даже так?

Похоже, Хирацука-сенсей ничего ей не рассказала. Впрочем, могу понять, почему.

Собственно, преступница, начавшая это соревнование, сейчас ужасно нервничала.

– Д-да-а-а, – простонала она, скрестив руки на груди и вращая головой по кругу. – Хороший вопрос… Н-ну, вы много раз работали вместе. Угу. Все хорошо постарались, да.

Обращённый к учительнице взгляд Юкиношьты не стал теплее ни на градус.

– А-а-а, – утомлённо вздохнула Хирацука-сенсей. Похоже, она пыталась сменить тему, однако под напором серьёзного взгляда сломалась. Но она была права. В последнее время возникало много факторов, мешающих определить победителя. Большинство проблем мы решали всем клубом, а не по отдельности.

Но Юкиношьта не собиралась позволять этой неопределённости длиться дальше. Она так и смотрела на учительницу, пока та вновь к ней не повернулась.

– Все задания за исключением первого вы выполняли в практически полном отрыве от меня. Скажу прямо, я ещё не готова дать вам честный ответ. Да и…

– «Да и»? – переспросила Юкиношьта, когда учительница запнулась. Хирацука-сенсей обвела нас взглядом и медленно продолжила:

– Да и предвзятым он окажется. К тому же, на принятие решения повлияет моё личное мнение. В общем, моё решение будет основываться лишь на вас троих.

– Я совершенно не против… А вы?

Юкиношьта, не двигая головой, перевела взгляд на нас с Юигахамой.

И я. Юигахама, даже если не поняла, в чём дело, всё равно кивнула.

Получив наше согласие, Хирацука-сенсей тоже кивнула.

– Если в расчёт брать только полученный результат, Хикигая на шаг впереди. . Если учитывать только процесс и дальновидность, на первом месте Юкиношьта. С другой стороны, без Юигахамы кое-чего вообще не произошло бы, но…

Неожиданная оценка. Она превзошла мои ожидания.

Если вдуматься, я много раз стоял далеко не на первых ролях, и оценка довольно сильно расходилась с моими ожиданиями.

Я повернулся, чтобы проследить за реакцией девушек. Юигахама, о чём-то думая, ушла в себя.

Юкиношьта же неподвижно сидела с закрытыми глазами. Затем она медленно заговорила монотонным, но полным эмоций голосом:

– Значит, исход поединка ещё не решён?

– К чему я и веду, – ответила Хирацука-сенсей.

– Если поединок до сих пор продолжается, нам ведь не запрещено иметь разное мнение? – с нажимом уточнила Юкиношьта.

– В каком смысле? – сжавшись, испуганно спросила Юигахама.

Я тоже этого не понял и молча ждал, пока та ей ответит.

Юкиношьта, глядя не на меня, но на Юигахаму, сказала:

– В том, что нам с ним необязательно делать одно и то же.

Именно так. Во-первых, мы с самого начала не обязаны были работать вместе. У нас это как-то и не получалось, но я думал, что так уж мы устроены.

– Звучит разумно. Нам и правда незачем заставлять себя работать вместе.

– Да, – сжато ответила Юкиношьта. Разговор был окончен. Хирацука-сенсей ещё поразмышляла над нашими словами, но в конечном итоге покорно вздохнула.

– Похоже, вы правы. Делайте, что хотите. Но что будет с клубом, пока проблема не решится?

– Свободное посещение, – мгновенно ответила Юкиношьта, словно была готова к вопросу заранее.

– Ну да, так будет лучше.

Похоже, учительницу она убедила. Во всяком случае, пока наши отношения вот так натянуты, нам и правда незачем сидеть тут в тишине. Если мы будем решать проблемы самостоятельно, нам незачем здесь собираться. Поэтому сомнения меня абсолютно не терзали.

Я поднял сумку и встал со стула, всегда стоявшего у другого конца стола.

– Ладно, я тогда домой.

– А, п-погоди! – воскликнула Юигахама, со скрежетом вскакивая со стула.

– Ты тоже подумай над тем, что будешь делать, – сказал я, чтобы остановить её.

– Э…

Юигахама застыла. Она хоть поняла, что я имею в виду? А то бывали прецеденты.

С высокой долей вероятности нам предстоит подумать о том, что произойдёт в будущем.

Она всё стояла, и я повернулся к ней спиной.

У двери меня догнал вздох.

– Изображать дружелюбное отношение к другим ведь не нравилось нам больше всего…

Услышав эти слова Юкиношьты, я инстинктивно повернул голову.

Не зная, как ответить ей на это полностью лишённое самоуничижения грустное заключение, я тихо закрыл за собой дверь.

× × ×

Я одним движением закинул сумку на плечи и пошёл в пустой коридор. Эхо моих шагов красиво отскакивало от стен.

Из окна было видно, что спортивные секции ещё тренировались.

Довольно быстро они закончили пост-упражненческую разминку и начали прибираться. Обширное поле стало постепенно погружаться в тень.

Я шёл, наблюдая за этой тенью, и за моей спиной вдруг раздались горячие шаги.

– Хикигая.

Я остановился. Голос был знакомым, и поворачиваться к его обладателю лицом я не стал.

Хирацука-сенсей быстро подошла ко мне и встала бок о бок.

– Полагаю, спрашивать бессмысленно, но…

Она пропустила волосы между пальцами. Хорошая учительница, всё знает.

Но спросить она должна была всё равно. Мы стали спускаться по лестнице.

– Ничего не случилось?

– Нет.

Сколько раз я уже ответил на этот вопрос сегодня?

Если так и будет продолжаться, я и сам усомнюсь в своих словах.

Хирацука-сенсей горько улыбнулась. То ли поняла, что творится у меня в голове, то ли нет.

– Ясно. Ну и ладно. Я всё равно не надеялась на честный ответ.

Задавать вопросы она прекратила. Дальше мы шли в полной тишине. В коридоре первого этаже наши дороги расходились – к учительской вёл изгиб коридора, к фойе путь лежал прямо.

– Ты всё-таки добрый, – быстро сказала Хирацука-сенсей, едва мы дошли до перекрёстка. – И много кому помог.

– Нет, это…

Это не так, думал я. Доброта, помощь другим – это не для меня. Я на такое не способен.

К тому же, люди помогают другим не во имя помощи. Они просто находят подходящего человека и начинают ему угождать. Они успокаиваются, только узнав причину поступков других людей.

Поэтому я ничего и не сделал.

До того как я успел возразить, Хирацука-сенсей мне подмигнула.

– Это я основываюсь на той оценке.

– Полной просчётов? – язвительно спросил я, но учительница гордо выпятила грудь.

– Думай как хочешь, но у меня есть любимчики.

– И какой вы после этого учитель?

– Похвальбой я помогаю людям расти над собой, – ответила она, совершенно не смутившись. Вот, значит, как… Что-то не помню, чтобы меня часто хвалили, однако…

– Откуда мне знать, – произнёс я, пожав плечами. Хирацука-сенсей улыбнулась.

– Разумеется, ведь отчитываю я так же часто, как и хвалю.

Школьное здание, спроектированное так, чтобы напоминать утыканный иллюминаторами борт парохода, оконными стёклами отражало лучи заходящего солнца. Пробившиеся внутрь лучи мягко освещали коридор. Но, несмотря на осень, они были тёплыми.

Хирацука-сенсей стояла между окнами и мной, не позволяя солнечному свету доходить до моего тела.

Отвернувшись от фойе, она пошла в сторону учительской. Поравнявшись со мной, она легонько похлопала меня по плечу.

– Зная твои методы, я хочу сказать тебе, что, когда ты встретишь человека, которому захочешь помочь, тебе это не удастся.

По коридору раздалось эхо её шагов.

Звук становился всё тише и тише.

Примечания

Глава 1

На главную

Глава 3