Bakemonogatari! (Russian) Hitagi Crab:002
«Сендзёгахара-сан? – Ханекава склонила голову набок, в её глазах недоумение. – А что с Сендзёгахорой-сан?»
«Да ничего особенного, – я чувствую, что краснею, – мне просто любопытно».
«Спрашивай».
«У неё довольно странное имя, не правда ли?"
«Сендзёгахара – это название местности».
«Нет, я имел ввиду ЕЁ имя».
«Если не ошибаюсь, её зовут Хитаги, так? Не такое уж оно и странное. Кажется, это какой-то термин, имеющий отношение к общественным работам».
«Всё-то ты знаешь…»
«Может, и не все. Но то, что знаю – я знаю, – хотя Ханекава явно не очень довольна моим объяснением, она не напирает, а лишь замечает небрежно. – Это довольно необычно для Арагаги-куна – интересоваться другими людьми».
Я говорю, что это не её дело.
Ханекава Цубаса.
Староста класса.
Девушка, которая не может быть никем, кроме как старостой – очкастая, дисциплинированная, ужасно серьёзная и обожаемая учителями – из той редкой породы людей, которых в наши дни можно встретить только в манге или аниме.
Глядя на неё, можно представить, что она является старостой с момента рождения, и всё в её облике говорит о том, что она будет старостой класса всю жизнь и станет в итоге старостой всех старост. Болтают, что её могут выдвинуть на должность богини всех классных старост (что до меня, то так оно и есть).
В первый и второй год школы мы были в разных классах и только в третьем году оказались в одном. Однако о существовании Ханекавы я знал задолго до этого. Это было неизбежно: если Сендзёгахара каждый год становилась лучшей в классе, то Ханекава становилась лучшей в школе. Для неё получить максимальную оценку за пять или шесть вопросов всё равно, что прогуляться по парку – даже сейчас я помню этот её нечеловеческий подвиг. Во время тестирования за первый семестр второго года, в том числе по физкультуре и изящным искусствам, она допустила единственную ошибку в хитром вопросе по истории. Она была настолько известной, что я не мог не услышать о ней, даже если бы хотел.
Но.
Увы, в природе нет совершенства. Ханекава из тех добрых людей, которые стремятся облагодетельствовать всех окружающих. И, к сожалению, человек очень решительный. Она настолько серьёзна, что никогда не отступит, если уж поставила перед собой цель. Во время весенних каникул, из-за того маленького инцидента она вообразила, что должна мне, и, хотя еще не знала, что мы в итоге окажемся в одном классе, заявила: «Я, безусловно, за изменения к лучшему».
Для такого как я, который не был ни хулиганом, ни проблемным ребенком, а скорее чем-то вроде украшения класса, её заявление стало шоком. Неважно, как бы сильно я не пытался отговорить её от этой затеи – она таки заставила меня стать помощником старосты.
Именно поэтому сегодня, 8 мая, мы оба остались после школы, чтобы поработать над планом культурного фестиваля, который должен был состояться в середине июня.
«Хотя культурный фестиваль очень важен, мы всё же ученики третьего класса. Мы не можем себе позволить подготовить что-нибудь большое, когда у нас экзамены на носу,» – говорит Ханекава. Как и ожидалось от старосты всех старост, экзамены для неё важнее, чем какие-то там культурные фестивали.
«Вместо того, чтобы тратить время на сбор мнений и опросы по ним, как насчёт того, чтобы предложить несколько идей, и пусть класс проведет по ним голосование?»
«Звучит хорошо. Демократично».
«Когда ты так говоришь, звучит скорее отрицательно. Как будто мы уже побеждены».
«Я не говорил, что мы будем побеждены. Не ищи скрытого смысла в моих словах».
«В любом случае, просто для справки, Арарари-кун – что готовил твой класс для культурного фестиваля в последние два года?»
«”Дом с привидениями” и кафе».
«Понимаю… это обычно. Слишком обычно. Можно даже сказать – банально».
«Я догадываюсь».
«Банальное может быть хорошим».
«Ну да, конечно».
«Ахаха».
«Большая часть киосков будут самыми обыкновенными – но такая уж ли это плохая затея? Это ведь не только для гостей. Мы должны делать то, что интересует нас самих. Кстати, о Сендзёгахаре – она ведь не участвует в культурных фестивалях, правда?»
Она не участвовала ни в прошлом году, ни в позапрошлом.
Да какие там культурные фестивали. Сендзёгахара, вероятно, не участвует ни в каких школьных мероприятиях. Существуют и спортивные фестивали – но Сендзёгахара не участвует в загородных поездках или лагерях. Объясняет это тем, что врач запретил любые формы физического напряжения или что-то в этом роде. Теперь, когда я думаю об этом, всё это кажется странным. Запрет на физические упражнения ещё можно понять, но полное исключение физической активности –
Но, что если -
Что делать, если я ошибаюсь.
Что, если Сендзёгахара невесома.
На занятиях за пределами класса, когда она будет окружена большим количеством людей, например, на уроках физкультуры шанс физического контакта гораздо выше – она определённо не может участвовать в них.
«Похоже, Сендзёгахара тебя здорово заинтересовала?»
«Ничего подобного».
«Всё-таки парни предпочитают слабых и болезненных девушек. Прямо извращение какое-то,» – Ханекава явно меня дразнит.
Лучше бы так оно и было.
«Болезненная, ха…»
Полагаю, её можно назвать болезненной.
Но может ли это называть болезнью?
Как это вообще можно принять за болезнь?
Можно легко представить, почему тело теряет вес во время болезни, но то, что ощутили мои руки – это было совсем не болезнь.
Худенькая девушка, как будто танцуя в воздухе, падала с самой вершины лестницы. В такой ситуации любой человек, который попытается поймать её, вне всяких сомнений сам будет травмирован.
Ничего подобного не произошло.
«Ты должен знать о Сендзёгахаре гораздо больше меня, ведь ты и Сендзёгахара три года подряд были в одном классе».
«Может, оно и так, но о девушке можно больше узнать от другой девушки».
«Странный…»
Циничный смех.
«Девушка ведь не будет говорить о своей проблеме с парнями, правда?»
«Это правда».
Конечно, это правда.
«Вот, именно поэтому… просто считай, что это вопрос к старосте класса от помощника старосты класса. Сендзёгахара, какая она?»
«Ну…»
Ханекава, которая не прекращала писать даже во время разговора со мной (написала, стёрла и вновь написала «Дом с привидениями» и «Кафе» в качестве первых пунктов в списке «Представить во время Культурного Фестиваля»), остановилась и сложила руки.
«Сендзёгахара, ну, её фамилия может и звучит опасно [иероглифы в японской фамилии Сендзёгахара – 戦場ヶ原 можно перевести примерно как «место (поле) сражения»], но на самом деле она обычная школьница, не доставляющая проблем. Она умная и не отлынивает от обязанностей по уборке».
«Бьюсь об заклад, что так оно и есть. Об этом я знаю. Я спрашиваю о том, чего я не знаю».
«Но мы с ней всего месяц в одном классе. Учти, существует множество вещей, о которых я ничего не знаю. К тому же сейчас Золотая неделя».
«Верно, Золотая неделя».
«А что с Золотой неделей?»
«Да ничего. Пожалуйста, продолжай».
«А… ну, хорошо. Сендзёгахара не из тех, кто много болтает, и я не думаю, что у неё есть друзья. Я пыталась поближе с ней познакомиться, но такое ощущение, что она построила стену между собой и всеми остальными». «…» Как и ожидалось, она видит всех насквозь.
Что ж, именно такого ответа я и ожидал.
«С ней действительно трудно,» – говорит Ханекава.
В её правоте что-то зловещее.
«Наверное, это все из-за её болезни. В средней школе она была намного энергичнее и радостнее».
«Ты говоришь, в средней школе – постой, Ханекава, ты и Сендзёгахара ходили в одну среднюю школу?»
«Э? Разве ты спрашиваешь меня не из-за этого? – в её взгляде удивление. – Мы из одной средней школы, муниципальной средней школы Киёказе. И хотя мы не были в одном классе, Сендзёхара ведь была знаменитостью».
Большей, чем ты, хотел я спросить, но промолчал. Ханекава ненавидит, когда к ней относятся как к знаменитости. Не думаю, что она делает это осознанно – похоже, она искренне считает себя «обычной девушкой, чья единственная заслуга – это усердие». По её мнению, учёба это то, что доступно каждому.
«Она была очень красива и хороша в спорте».
«Хороша в спорте…»
«Она была звездой лёгкой атлетики. Полагаю, она даже побила несколько рекордов».
«Лёгкая атлетика…»
Это значит...
В средней школе она была совсем другой.
Энергичной и яркой – это значит быть стремительной, совершенно невозможно представить Сендзёгахару стремительной, совершенно невозможно представить, когда видишь её сейчас.
«Вот почему я так много слышала о ней».
«Что слышала?»
«Она была очень деликатной девушкой. Она из хорошей семьи, но никогда не зазнавалась и ко всем относилась одинаково хорошо. Её отец занимал высокий пост в иностранной компании, она жила в особняке но, не смотря на богатство, никто не замечал в ней снобизма».
«Звучит просто как суперженщина».
«Ну, это, вероятно, только половина правды».
Сплошные слухи.
«Конечно, это то, что о ней говорили в то время».
«В то время».
«После поступления в старшую школу, я услышала, что она заболела. Несмотря на это, я была потрясена, когда мы оказались в одном класса в этом году. Она никогда не была из тех, кто сидит как приклеенный в углу».
Люди меняются.
Люди меняются, переходя из средней в старшую школу. Я изменился, наверняка изменилась и Ханекава. Поэтому, почему бы не измениться и Сендзёгахаре. У нее были свои проблемы, и, возможно, поэтому она стала другой. Наверное, из-за этого она и потеряла свою жизнерадостность. Это могло быть причиной того, что она потеряла свою энергичность. Любой бы чувствовал себя подавленно, если бы был постоянно болен. Особенно если был активным в прошлом. Это предположение просто обязано быть верным.
Если бы не то, что произошло сегодня утром.
Что тут еще можно сказать.
«Но, наверное, мне не следует говорить о таких вещах… Сендзёгахара».
«Что?"
«По сравнению с тем, какой она была в прошлом, сейчас она стала намного привлекательнее».
«…»
«Её существование очень хрупко».
Пауза – она попала точно в цель.
Именно.
Хрупкость существования.
Её как будто не существует.
Как будто бы она была духом?
Сендзёгахара Хитаги.
Болезненная девушка.
Девушка без веса.
Городская легенда.
Предмет сплетен.
Материал для слухов.
Правда из которых лишь половина.
«Ах, я кое-что вспомнил».
«Э?"
«Меня звал Ошино».
«Ошино-сан? Зачем?»
«Есть кое-что, ну, наверное, он хотел, чтобы я помог ему с работой».
«Понятно,» – лицо Ханекавы стало непроницаемым.
Внезапная смена темы – или, скорее, неумелая попытка свернуть беседу – конечно, показалась ей подозрительной. Заявление «я должен помочь с работой» было экспромтом. Не умею я ладить с умными людьми.
Я встаю, усердно пытаясь сохранить легкомысленный вид.
«Вынужден тебя покинуть. Ханекава, справишься с остальным сама?"
«Если ты мне это компенсируешь, то пожалуйста. Осталось совсем немного, так что на сегодня можешь быть свободен. Не стоит заставлять ждать Ошино-сана».
Похоже, использовать имя Ошино было хорошей идеей. Ошино наш общий благодетель, и ни она, ни я не хотим оставаться в долгу. Разумеется, я это учёл, кроме того – это не совсем ложь.
«Тогда, насчёт идей для культурного фестиваля – ничего, если я сама выберу? А потом получим ободрение от остальных».
«Хорошо. Оставляю все на тебя».
«Сделай для Ошино-сана всё возможное».
«Обязательно».
И я вышел из класса.
| Назад к 001 | Вернуться на главную страницу | Вперёд к 003 |
