ToAru Majutsu no Index ~ Russian:Volume5 Chapter2

Глава 2: Некая госпожа Рэйлган. Doubt_Lovers.

Часть 1

31 августа, 8:00.

В Академгороде, созданном для развития паранормальных способностей и насчитывавшем 2,3 миллиона учеников, находилась знаменитая средняя школа для девушек Токивадай, входившая в пятерку лучших школ города. Она специализировалась на воспитании лучших из лучших, так что учениц в ней было меньше 200. Сейчас в школе учились два эспера пятого уровня и сорок семь эсперов четвертого уровня. Также следует отметить, что одним из условий поступления в среднюю школу Токивадай был «уровень эспера не ниже третьего».

Утренний распорядок дня в общежитиях школы Токивадай не менялся даже во время летних каникул: подъем в семь утра, полчаса на приведение себя в порядок до состояния «выглядит не так уж плохо», перекличка в столовой в семь тридцать, и завтрак, который надо было закончить до восьми.

Стоит отметить, что причиной, по которой ученицы должны были закончить завтрак в общежитии до восьми утра было то, что школа поощряла их пользоваться школьным автобусом. Чтобы не опоздать в школу, надо было явиться в нее до 8:20, так что тем, кто не успевал на автобус, приходилось бежать в школу со всех ног.

Сегодня было 31 августа; поскольку летние каникулы еще не закончились, после восьми утра у учениц было свободное время, если не считать обеда, комендантского часа и отбоя. Сейчас школьники по всему миру торопились доделать домашнее задание на лето, но в средней школе Токивадай не чувствовалось ни малейших признаков беспокойства.

Микото Мисака, одна из эсперов пятого уровня, сидела в величественной и к тому же ужасно просторной столовой, потягиваясь и широко зевая. Несмотря на летние каникулы, она была одета в школьную форму. В соответствии с правилами школы Токивадай, общежития считались частью школы, так что ученицам запрещалось находиться в них в повседневной одежде. У Микото были волосы до плеч, упрямый вид, и если она начинала говорить, её рот не закрывался минут двадцать: все эти черты были далеки от стереотипного образа «юной леди».

Но опять-таки, не она одна была такой. Другие школьницы вокруг неё, закончившие завтрак и продолжавшие сидеть, болтая друг с другом, в целом производили такое же впечатление. Хотя они находились в особой обстановке, они всё равно оставались японскими школьницами из средней школы. Классические благородные девицы, которых изображают в манге и ранобэ, с хобби вроде верховой езды и игры на пианино, встречались исключительно редко (с другой стороны, такие девушки действительно существуют).

«Манга, манга… О, точно, сегодня же понедельник».

Микото неожиданно кое о чем вспомнила и встала из-за стола. Каждый понедельник и среду Микото читала журналы с мангой, стоя в ближайшем комбини. Однако, она не знала, что после её чтения у многих старшеклассников не было выбора кроме как покупать журналы с потрепанными краями страниц.

Обычно она шла в комбини и читала мангу только после уроков, но раз были летние каникулы, она могла пойти и заняться этим прямо сейчас. Микото хотела знать, кто был убийцей в манге, в которой описывалось убийство в запертой комнате, так что заторопилась, чтобы уйти пораньше. Как раз когда Микото собиралась выйти, убиравшая посуду девушка в костюме служанки догадалась о её намерениях. Эта девушка училась в некоей средней школе домашнего хозяйства, и работала в общежитии для девушек средней школы Токивадай, чтобы набраться опыта. Практику для школы домашнего хозяйства можно было проходить в самых разных местах, и от тех, кто смог попасть на неё в Токивадай можно было ожидать, что они самые утонченные из утонченных.

– Мисака, Мисака! Ты куда намылилась – в комбини или в книжный?

– Сегодня не десятое число и сегодня понедельник, так что я в комбини. И, Цучимикадо, в конце концов ты же здесь учишься работать служанкой, разве тебе следует разговаривать со мной так фамильярно?

– Мисака, Мисака! Если ты идешь в комбини, тогда купи мне типа странную мангу – такую сёдзе-мангу, чтобы она не была R-18, но в ней всё равно были шокирующие описания.

– А, я помню, ты интересуешься яоем, да? И, Цучимикадо, в конце концов ты же здесь учишься работать служанкой; разве тебе следует посылать своих хозяев с поручениями?

– Мисака, Мисака, мужчины, пихающие другим мужчинам это не моё хобби, а шеф-повара. Я люблю мангу, где брат и сестра вступают в грязные отношения.

– Ну тогда разве это не считается сэнэн-мангой, а не сёдзе? И, Цучимикадо, в конце концов ты же здесь учишься работать служанкой; разве тебе следует признаваться, что ты любишь собственного брата?

Мисака вздохнула и вышла из столовой, проследовав по слишком длинному коридору к главному входу. По пути она никого не встретила, потому что большая часть школьниц оставались в столовой, болтая после завтрака.

Мисака вышла в вестибюль и открыла огромную парадную дверь.

После выхода из школьного общежития окружающая обстановка менялась от старинного здания в западном стиле до улицы, словно явившейся из ближайшего будущего. Здесь не было электрических проводов; их заменяли стоявшие на каждом углу ветрогенераторы. Из стороны в сторону проносились бочкообразные охранные роботы, автоматически патрулировавшие улицы. По небу проплывал дирижабль с огромными экранами по бокам. Вид этого «города» отличался от вида обычного города, но его жители ко всему этому привыкли, и больше не видели разницы.

Как раз напротив школьных общежитий, выглядевших как каменные здания в западном стиле, находился круглосуточный магазин. Ощутив этот контраст, Микото слегка улыбнулась. Как раз когда она собиралась сделать шаг в этом направлении, рядом с ней раздался мужской голос.

– А, уж не Мисака-сан ли это? Доброе утро. Куда вы собираетесь? Э, насколько я помню, вы не состоите ни в каких клубах, верно? Если вы не возражаете, не могли бы вы недолго прогуляться со мной?

– У-у! – Микото немедленно напряглась, попыталась скрыть выражение лица «наткнулась на крайне напрягающего типа», и повернулась в сторону, откуда раздался голос.

Перед ней был парень на год старше её, высокий и стройный. Хоть он и был слегка худощав, у него было телосложение спортсмена. Волосы у него были гладкими и тонкими, и кожа была очень светлой, не как у японца. Человек, который начал тренироваться с самых основ. Это означало, что ему было бы одинаково к лицу и держать в руках теннисную ракетку и набирать что-то на ноутбуке – в самом деле очень полезно. Пот, который выступил на его теле, чуть ли не сиял, и на лице у него практически всегда была теплая улыбка… вот таким он был человеком.

Мицки Унабара.

Он был одним из тех людей, с которыми, по мнению Микото, было трудно общаться, а к тому же приходился внуком директору средней школы Токивадай. В Академгороде, главной целью которого было развитие экстрасенсорных способностей, такая должность соответствовала правящей семье крупной корпорации. Токивадай была школой для девушек, так что Мицки Унабара не мог попасть на её территорию или зайти в общежития, но в остальном он имел полную свободу бродить где угодно.

Однако, причина, по которой Микото навесила на него ярлык напрягающего человека, заключалась не в том, что он любил демонстрировать свою значимость.

– Хм, хотя вы и не состоите в клубе, не так уж плохо сосредоточиться на собственных увлечениях. Мисака-сан, какие виды спорта вам нравятся? Если вас интересует теннис, верховая езда, сквош или гольф, вы можете сказать мне об этом; в этих областях я могу дать некоторые указания… э? С вами всё в порядке? Вы хорошо себя чувствуете?

–А… Это… ничего.

Судя по голосу Унабары, похоже, он действительно беспокоился; Микото не могла не вздохнуть потихоньку.

Мицки Унабара ясно понимал, какое огромное влияние он мог иметь, но никогда не выставлял этого напоказ. Он всегда намеренно подстраивался под ценности Микото, разговаривая с ней как с равной. От такого «взрослого» человека, точно оценивавшего разницу положения между ними, Микото было несколько не по себе. Но поскольку он использовал «взрослый» способ для того, чтобы сблизиться с ней, она не могла попросту обойтись с ним так же, как с обычными школьниками, и шарахнуть в ответ ударом тока, поскольку от этого она почувствовала бы себя незрелым ребенком.

Микото чувствовала, что ей трудно иметь дело с Унабарой, потому что каждый раз, когда она встречала его, ей приходилось быть внимательной и сдержанной. Это выглядело не как встреча друзей, а скорее как подхалимаж перед сэмпаем в школьном клубе.

«Опять-таки, неделю назад этот парень не был таким надоедливым, но в последнее время он стал подкатывать ко мне ежедневно… Говорят, за лето парни меняются… Какой неприятный способ измениться».

Если хорошо подумать, в прошлом их отношения были всего лишь на таком уровне, что они приветствовали друг друга, если встречались на улице. Они могли остановиться и поболтать, но не вмешивались в планы друг друга. Сейчас всё изменилось; он стал очень настойчивым – почти как если бы отслеживал каждое перемещение Микото…

– Мисака-сан?

– У-у…, – после того, как Унабара обратился к ней, Микото непроизвольно слегка отшатнулась. Пока Микото глубоко погрузилась в свои мысли, Унабара приблизился, и наклонился, чтобы пристально посмотреть ей в лицо.

– Не уходите так глубоко в себя; куда вы направлялись?

– А… Э… «Честно говоря, я из тех, кто громко смеется, читая мангу, даже если это происходит в магазине, так что я стараюсь не говорить знакомым, когда иду читать мангу, но если речь идет об этой дурочке Куроко Ширай, это не имеет значения»

– Что?

– А, ничего! Ничего, ничего! Я не сказала случайно вслух то, о чем думала.

– Так значит, срочных дел у вас нет? А, раз так, тут поблизости есть ресторан, в котором подают довольно вкусные дары моря; могу ли я иметь удовольствие пригласить вас туда?

«В это время, сразу после завтрака?» – подумала Микото, но не выдала свои мысли выражением лица.

– А… но… но… Спасибо за ваше приглашение, но у меня есть некоторые личные дела…

– Ну тогда можете заняться ими сейчас. Я тоже пойду с вами.

– У-у… а… У меня и правда есть некоторые дела, но…

–… ? – Унабара невольно нахмурился и сказал: – Может быть, в таком месте, куда мне будет неудобно заходить?

– А, именно, именно! – Микото захлопала и сказала: – Я… Я (э…) точно, точно, собираюсь сейчас в отдел женского белья универмага; парням там будет неудобно, верно?

– Не беспокойтесь, я не против.

Унабара ответил с ослепительной улыбкой, без малейшего колебания и не раздумывая.

«Эта отговорка вот так вот просто не сработала?!» – со страданием закричала про себя Микото.

«У-у, у-у, что делать, что делать? А, точно, я просто притворюсь, что у меня уже назначено свидание с другим парнем! В таком случае, что бы он ни говорил, не сможет же он попросту прилипнуть ко мне. Хоть это и старомодно, я просто схвачу парня, скажу ему что-то вроде «Извини, ты долго ждал?» и сымпровизирую что-нибудь, чтобы одурачить его. Хоть это и доставит какому-то несчастному парню некоторые проблемы, я просто куплю ему банку какого-нибудь напитка, и всё будет в порядке!»

Микото оглянулась по сторонам, пытаясь найти какого-то парня, чтобы разыграть своё представление. Но надо же, чтобы сегодня было 31 августа. В Академгороде, 80% населения которого составляли ученики, сегодня был день, когда все сидели по домам и лихорадочно пытались доделать оставшееся домашнее задание на лето.

Другими словами, в поле зрения не было никого.

«Уаа… неужели надежды не осталось?» – со страданием снова закричала про себя Микото. В этот момент, словно дар небес, из-за угла вышли три парня, направившиеся к ним.

Часть 2

31 августа, 8:25 утра.

Мотохару Цучимикадо, Пирс Аогами.

Похоже, двое парней, встретившиеся этим утром, были одноклассниками Томы Камидзё; «похоже» здесь – ключевое слово, потому что Камидзё утратил свои воспоминания, и ничего не помнил о том, как ходил в школу.

В данный момент у Камидзё не должно было быть времени для того, чтобы бродить по улицам. Его домашнее задание на лето оставалось совершенно пустым до сегодняшнего дня, до 31 августа,. В данный момент можно было сказать, что он находится в положении, в котором каждая секунда была неимоверно важной.

Погрузившись в адские глубины домашнего задания, Камидзё понял, что это будет долгая битва, которая затянется до завтрашнего утра, так что вышел в комбини, чтобы купить себе несколько банок кофе. Но сегодня все до единой банки марки, которую он обычно покупал, как раз распродали. В тот момент, когда Камидзё размышлял о том, какой ублюдок забрал все стикеры, которые можно было обменять на бесплатные товары, его поймали Аогами и Цуцимикадо. Два его одноклассника, уже разделавшихся с домашним заданием, хотели оторваться как следует в последний день летних каникул, чтобы остались хорошие воспоминания.

– А-а-а-а-а-а-а-а! Сегодня таки последний день летних каникул, Ками-ян! Эх, и в этом году не было никаких встреч с девушками, упавшими с неба, не удалось найти кошкодевочку в картонной коробке под дождем, и даже не случилось так, что, открыв дверь, мы увидели за ней прекрасную невесту, об обручении с которой ничего не знали. Это были невероятно обычные летние каникулы, такие, о которых в романах пишут одной фразой: «У этого старшеклассника были летние каникулы».

Будучи пессимистом, Пирс Аогами сказал это с фальшивым кансайским акцентом.

– Ах, я так хочу влюбиться! Хоть мы и учимся в смешанной школе, я всё равно хочу, чтобы новый триместр был похож на одну из этих вызывающих зависть любовных комедий, где сэмпаи, кохаи, учительницы, ученицы, староста, подруги детства и комендантша общежития – все-все оказываются девушками, не имеющими опыта общения с парнями!

Будучи оптимистом, Мотохару Цучимикадо сказал это особенным тоном.

Оказавшись лицом к лицу с этими двумя парнями и их совершенно оторванными от реальности взглядами, Камидзё схватился руками за голову и мучительно закричал:

– Эй, эй, вы двое, не говорите мне, что вы знали, что я, Тома Камидзё, рискую жизнью, торопясь сделать домашку на лето, и поэтому пришли меня отвлекать? Пожалуйста, не отвлекайте меня сегодня! Парни, если вы мои друзья, помогите мне с домашкой!

– Разве это не классно, Ками-ян? Если ты не доделаешь домашку, то получишь особые индивидуальные занятия с Комоэ-сенсей. Ах, ну почему же я доделал мою летнюю домашку? Разумеется для того, чтобы Комоэ-сенсей меня похвалила. Нет, нет, я последовал примеру Ками-яна и у меня тоже есть скрытый мотив!

– Даже если мы поможем Ками-яну, непохоже, чтобы из-за этого я попал в любовную комедию, верно? Если от решения задач по математике с неба свалится таинственная красотка, я точно помогу!

Оказавшись лицом к лицу с двумя одноклассниками, которые явно рассматривали его невезение как повод для шуток, Камидзё невольно зловеще улыбнулся.

– Вы двое, вы не имеете права называть себя друзьями! Что еще за «красотка, упавшая с неба»? Это что, все девушки, которые вам нравятся, состоят в аэроклубе или чём-то вроде этого?

Услышав такие громкие возражения Камидзё, Цучимикадо сказал, словно бормоча себе под нос: – Нет, нет, нет, ты же знаешь, в наше время, в наши дни, девушки, падающие с неба, оказываются на балконах.

Однако Камидзё не понял этой реплики, потому что утратил свои воспоминания.

С другой стороны, Пирс Аогами начал даже громко заявлять: – Ха, ты слишком наивен, Ками-ян. Если речь идет о женщинах, у меня широкие пределы допустимого: не только героини, падающие с неба, но и сводные сёстры, и старшие и младшие, мачехи, приемные дочери, близняшки, вдовы, женщины из высшего общества, одноклассницы, учительницы, подруги детства, девочки из богатых семей, блондинки, брюнетки, шатенки, девочки с серебристыми волосами, с длинными волосами, с волосами средней длины, с короткой стрижкой, с волосами, собранными в пучок, с волосами, закрученными в рогалик, в две косички, в конский хвост, заплетенными в косу, с волнистыми волосами, с растрепанными волосами, с ахогэ, в матросках, в школьной форме с пиджаком, в спортивной форме, в форме для дзюдо, в форме для стрельбы из лука, в форме воспитательницы детсада, медсестры, служанки, женщины-полицейского, храмовой жрицы, монашки, офицера армии, секретарши, лоли, сёта, цундере, чирлидера, стюардессы, официантки, белой готки, черной готки, в китайском платье; болезненная альбиноска, безумная мечтательница, девочки с расщеплением личности, строгие госпожи, принцессы, в чулках до колен, в подвязках, красотки, переодевающиеся в мужскую одежду, очки, повязки на глаз, бинты, школьные купальники, цельные купальники, бикини, слингшоты, нелепые купальники, нечеловеческие девочки, призраки, звериные ушки, и так далее – любая женщина находится в моих пределах допустимого.

– По крайней мере одна из них – не женщина, верно?

Камидзё сказал это из последних сил; он больше не мог этого выдержать.

Тогда Цучимикадо, с особенной улыбкой на лице, спросил: – Ну а с другой стороны, какие девушки нравятся Ками-яну?

– … Комендантша общежития- онээсан – подойдет даже на временной должности.

– Ты же знаешь, мы живем в общежитии для парней; даже комендант у нас старый козёл.

– Заткнись! Даже я знаю, что в реальности такого не бывает! Я единственный ребенок в семье, так что разумеется я восхищаюсь девушками типа старшей сестры! Оставьте меня в покое, вы, двое!

– Хм, так значит, тебе нравится старшая сестренка-комендантша общежития, угу? Означает ли это, что ты не испытываешь чувств к девочками типа младших сестренок? Серьезно, лучшие главные персонажи – девочки типа младших сестренок.

Цучимикадо, у которого на самом деле была младшая сводная сестра, с энтузиазмом кивнул. В этот момент и Камидзё и Пирс Аогами посмотрели на него с сожалением.

Камидзё, как представитель его друзей, заявил: – Послушай, меня как друга: для того, чтобы ваши отношения сводного брата и сестры продолжались, ты должен кое о чем узнать.

– Ч… что?

– Твоя младшая сводная сестра называет «братиком» каждого, кого она встретит.

– ЧТО ты сказал? – взревел Цучимикадо и поднял обе руки высоко вверх.

– Не… не может быть! Моя младшая сестра, в какое бы то ни было время, в каком бы то ни было месте, по какой бы то ни было причине, никогда не назовет ни одного мужчину, кроме меня, «братиком»!

– Правда? Позавчера, я угостил её в ресторане в подземном торговом центре напротив станции, и она сказала мне: «Спасибо, братик».

– Вчера я встретил её вон на той улице и она тоже сказала мне: «Добрый день, братик».

Послышался какой-то хлопок. Изо рта Цучимикадо вырвался такой звук, словно он что-то откусил.

– Я убью вас обоих! Как вы посмели попытаться тянуть свои руки к моей младшей сестре!

И вот так яростный кулак старшего брата обрушился на Камидзё и Пирса Аогами.

Часть 3

31 августа, 8:35 утра.

Со времени, когда она впервые заметила этих троих и до нынешнего момента, Микото Мисака застыла на месте на целых десять минут. Всё это время те трое продолжали разыгрывать безумную схватку, достойную последних пятнадцати минут голливудского фильма. Унабара время от времени деликатно помахивал руками перед лицом Микото, говоря «Э-э-й?» Но Микото этого не замечала, её губы застряли на произнесении буквы «И» из фразы «Извини, ты долго ждал?», и она, разинув рот, глядела на хаос, устроенный этой троицей.

«Стоп, стоп, стоп! Это что, единственные люди, из кого я могу выбирать, чтобы изобразить со мной парочку? А Унабара вообще поверит, что один из этих может быть моим парнем?.. Уа-а-а, они и в самом деле говорят о проблеме младших сводных сестер в реальной жизни!»

Микото наконец разморозилась, и в отчаянии схватилась за голову. Стоявший рядом с ней Унабара спросил: «С вами всё в порядке?», и Микото быстро обернулась и выдавила из себя улыбку, прежде чем снова начать оглядываться по сторонам. Нет, кроме этих троих, никого больше не было видно. И даже эти трое, сражаясь, постепенно отступали от того места, где стояла Микото. Если она не отошьет Унабару сейчас, он привяжется к ней на весь день.

Другого выбора не было. Несмотря на то, что они продолжали сражаться так ожесточенно, что это не выглядело простым развлечением или дурачеством, Микото всё-таки решила выбрать одного из этих троих.

Итак, кого же выбрать?

«Первый, с синими волосами и пирсингом… Ни в коем случае! Этот парень хлещет жаргоном, который не понимает даже человек, читающий много манги, вроде меня, и, похоже, применяет двухмерную логику к трехмерным девушкам!»

Микото яростно затрясла головой.

«Тогда второй, блондин в темных очках… И не его тоже! Судя по тому, что они только что сказали, этот парень – опасный тип, у которого реальные проблемы с младшей сводной сестрой!»

Микото затрясла головой еще сильнее, до такой степени, что у неё началось головокружение.

«Тогда третий… э? Этот парень что… Н-не может быть! Определенно не этого парня! А, но… если я не выберу его, тогда мне придется выбрать синеволосого или парня в темных очках… У-у… Это… Уаааааааа!»

– А, погодите! Куда вы идете, Мисака-сан?

Сзади послышался голос Унабары, но на него не было времени. Расстояние до цели составляло около двадцати метров. Парень сосредоточил своё внимание на финальной схватке и ещё не заметил надвигающейся угрозы.

Часть 4

31 августа, 8:40 утра.

¬– Извини, ты долго ждал?

Услышав раздавшийся сзади голос девушки, Камидзё и остальные двое остановили свою битву прямо перед кульминацией, на их лицах читалось нетерпение от того, что их прервали. Разумеется, все они с горечью подумали, что никто из них не обещал встретиться с девушкой. «О, тут что, поблизости какой-то красивый парень-идол или что-то такое? В любом случае, к нам это никакого отношения не имеет, чёрт!»

Но если подумать, сегодня было 31 августа, и никого больше вокруг не было.

– ?

Как раз когда Камидзё неуверенно склонил голову…

– Я спросила, долго ли ты меня ждал; ты что, не слышал меня?!

Мчащаяся на полной скорости девушка хлопнула Камидзё по спине, примерно на уровне талии. После сильного удара и Камидзё и девушка двинулись по тротуару.

– Ч-черт, кто, черт возьми, сделал со мной это… э? Почему это должна была быть ты, Мисака?

– … Что ты имеешь в виду под «почему это должна была быть я»?! А… нет, в любом случае, пожалуйста, подыграй мне!

Услышав шепот Микото, Камидзё широко раскрыл глаза, и сказал что-то вроде «А?». С другой стороны, ответами Пирса Аогами и Цучимикадо были…

– Что? К-ками-яна обняла ученица Токивадай! После жрицы, монашки и Комоэ-сенсей, есть еще одна новая легенда о Камидзё?!

– … Ками-ян, да сколько же скрытых женских персонажей есть в твоем роуте?

Услышав комментарии этих двоих, Микото затряслась от гнева. Но она не ответила; её действия были совершенно непохожи на её обычное поведение. Будучи Повелителем Электричества пятого уровня, обычно, рассердившись, она нанесла бы множество ударов электротоком, независимо от того, где находилась бы.

– А, у… Мисака-сама, что происходит?

– … Ш-ш-ш! Не разговаривай… О, чёрт! Слишком далеко, так что он не слышал этот разговор. Значит, эти трое на самом деле не так уж громко орали? Отлично…

Микото куда-то посмотрела и мягко сжала свои кулаки. Озадаченный Камидзё проследил за линией её взгляда. Дальше по тротуару стоял классный парень, выглядевший несколько одиноко. Он не знал, как реагировать на внезапный и загадочный поступок Микото, и застыл на месте.

– Отстань уже! – сказал Камидзё, внешне он выглядел нетерпеливым, но сердце у него бешено колотилось.

Сделав глубокий вдох, Микото завопила: – А-ха-ха! Извини, что я опоздала! Ты долго ждал? В качестве компенсации я угощу тебя чем-нибудь, так что, пожалуйста, прости меня!

– … Чё?

Микото говорила громко. Камидзё лишился дара речи. Для Цучимикадо и Пирса Аогами время остановилось. И классный парень смущенно отвел взгляд в сторону.

Внезапно, все окна общежития средней школы для девушек Токивадай одновременно открылись с шумом.

– А…

Улыбка застыла на лице Микото. Школьницы, стоявшие у окон, возбужденно перешептывались. Девушка с волосами, собранными в пару хвостиков по бокам, Куроко Ширай, была в состоянии шока, её рот открывался и закрывался, но она не издавала ни звука. Через некоторое время в одном из окон показался силуэт взрослой женщины – видимо, комендантши общежития.

Похоже, эта женщина что-то говорила, однако голос её был слишком тихим и расстояние до Камидзё и Микото слишком большим, чтобы они могли её услышать. Но оба они могли представить, как звучало устрашающее заявление:

– Как интересно, ты посмела встретиться с парнем прямо под общежитием. Это был смелый поступок, Мисака.

– А… а-ха-ха! – лицо Микото устрашающе исказилось. – А-ха-ха-ха! У-ху-ху-ху-ху!

Микото сдавленно рассмеялась, схватила Камидзё за руку, и они покинули сцену с такой скоростью, что буквально улетучились. Она увлекала Камидзё, который понятия не имел, что происходит, всё дальше и дальше прочь.

Часть 5

31 августа, 9:45 утра.

Вот таким образом Камидзё и Микото бегали по улицам в течение часа.

– Подожди-ка секунду! Не слишком ли это странно? Зачем мы бежали без остановки целый час?

– Заткнись! Тихо! Дай мне немного времени подумать! – закричала Микото, яростно тряся головой.

Камидзё оглянулся. Видимо, они находились на боковой улице, со всех сторон их окружали высокие дома, а еще одно здание пониже, похоже, было каким-то общежитием для школьников.

Микото сделала несколько глубоких вдохов и наконец успокоилась.

– Хуууу… Извини, я там вроде как потеряла контроль над собой. Давай найдем место, где можно сесть, и я опишу тебе положение дел.

– А? Что еще за положение дел? Эй, ты что, только что снова втянула меня в какие-то проблемы?

– А, уже почти десять часов; магазины вот-вот должны открыться, верно? Хотя мы только что позавтракали, как насчет пойти и съесть по хот-догу?

– Подожди, подожди! Не смей просто игнорировать мой вопрос! Ты снова втянула меня в какие-то неприятности? Я ещё не доделал домашку на лето! Не говоря уже о том, сколько от тебя было проблем, ты что, думаешь откупиться от меня одним хот-догом?

– Хмм? Микото прижала указательный палец к подбородку и сказала: – Тогда решено.

– Что?

– Мы отправимся за самым дорогим хот-догом в мире; в таком случае ты не будешь возражать, верно?

– Э, вопрос был не в этом… А-а-а, ты меня даже не слушаешь!

У Камидзё даже не было времени на возражения до того как Микото Мисака утащила его за собой.

Часть 6

31 августа, 10:15 утра.

Две тысячи иен за штуку.

Увидев эту цену, Камидзё онемел. Увидев выражение лица Камидзё, стоявший в переделанном фургоне продавец улыбнулся не слишком искренне; наверное, он часто видел у покупателей такое выражение лица.

– Две тысячи иен… Да что вообще кладут в него, что он такой дорогой?

– Если бы тебе сказали, разве они смогли бы продолжать заниматься этим бизнесом? А, два хот-дога, пожалуйста, – сказала Микото.

Пока готовился заказ, Камидзё смотрел на движения продавца. Хлеб и ингредиенты не особенно отличались от обычных, и он не видел, чтобы добавлялось что-нибудь странное. Говоря предельно откровенно, если бы эти хот-доги сравнили с хот-догами другого продавца, наверное, никакой разницы бы не было. Не особенно большой хот-дог нельзя было даже назвать нормальной едой – самое большее, лёгкой закуской.

«И что-то вот такое действительно может стоить две тысячи иен?» – думал Камидзё, чувствуя усталость и не зная, что сказать.

Микото взяла два хот-дога, и заплатила за оба.

– А, эй… Деньги…

– Не удивляйся так сильно, ладно? Даже хот-доги различаются по качеству. На самом деле к некоторым продавцам хот-догов в Лос-Анджелесе подъезжают кинозвезды на лимузинах. Почему тебя до полусмерти пугает разница в цене?

– Я не это имел в виду. Я заплачу свою долю.

– А? Да не беспокойся о мелочи; к тому же, если опустошить твой кошелек, будут проблемы, верно?

Микото сказала это небрежно, так что вечно нуждающийся в деньгах Камидзё мог только неискренне рассмеяться. Очевидно, Микото Мисака, посещавшая среднюю школу Токивадай, всё-таки была настоящей юной леди.

Выбирая место, где расположить свою торговую точку, продавец, наверное, принимал во внимание наличие мест, где можно было бы перекусить, поскольку рядом стояли скамейки. Деревья, которые росли вдоль тротуара, загораживали солнечный свет, как ширма, и тень выглядела достаточно прохладной… но на самом деле в ней всё равно было жарко; в районе Канто к тепловой волне нельзя было относиться свысока. Издалека доносились приглушенные звуки стройки.

– Вот, держи.

Камидзё взял хот-дог из руки Микото, тщательно осмотрел его и затем откусил кусочек. Хотя его не особо радовала ситуация, хот-дог всё-таки оказался довольно вкусным. Но Камидзё почувствовал себя ещё более несчастным от того, что на самом деле не почувствовал разницы между этим хот-догом и хот-догом из любого другого киоска.

Микото вгрызлась в хот-дог, тщательно следя за тем, чтобы горчица не испачкала ей нос, и начала объяснять Камидзё, что произошло. Мицки Унабара, тот классный парень, пристал к ней, и ей было трудно от него избавиться. На прошлой неделе она каждый день получала приглашения от него, и ей нужен был кто-то, кто притворился бы её парнем – и единственным доступным кандидатом оказался Камидзё.

Камидзё огляделся, и разумеется, нигде не увидел Унабару. В конце концов, не мог же он прятаться за деревьями двадцать четыре часа в сутки, шпионя…

– Итак, теперь, когда мы оторвались от Унабары, больше нет необходимости притворяться, верно? Даже если мы будем притворяться в таком месте, где он нас не увидит, это будет бессмысленно.

Учитывая, что Камидзё ждала гора домашних заданий высотой до неба, сегодня у него действительно не было времени вникать в проблемы других людей.

– Хмм… хотя мы оторвались от него на некоторое время, он наверняка пристанет ко мне в следующий раз, так что уж лучше я использую этот шанс, чтобы убедиться, что он больше никогда не будет беспокоить меня.

– … Эй.

– Так что если я буду с тобой весь сегодняшний день, пусть как можно больше людей увидят нас – а ещё лучше, если Унабара увидит нас несколько раз – как раз чтобы усилить впечатление. Если мы сможем заставить Унабару держаться от меня подальше, то всё будет отлично… Что, почему ты так держишься за голову?

– Ничего, – схватился за голову Камидзё и вздохнул.

Другими словами, Микото просила Камидзё притвориться её парнем на весь день. Однако Камидзё был очень обеспокоен, поскольку если план удастся, он станет «полным ублюдком, который домогается девушек из средней школы». Хотя, поскольку сейчас Камидзё жил в одном помещении с Индекс, ему действительно не следовало так лицемерить – но по крайней мере он не знал, сколько лет Индекс. Даже школьная учительница может выглядеть всего лишь на двенадцать лет; возраст женщины неизмерим.

И, что важнее всего, ему всё ещё надо было доделать домашнее задание на лето. По всем этим причинам Камидзё действительно хотел отказать Микото в помощи, но заметив, что в глазах Микото начинают появляться признаки нетерпения, он несколько насторожился. Если она действительно рассердится из-за этого, у него не только не будет времени доделать домашнее задание, но его заставят участвовать в 24-часовой битве «Железного человека» на выносливость (хотя по некоторой причине Камидзё беспокоился только о том, что битва затянется, а не о возможности того, что проиграет.)

Видя, что Камидзё молчит, Микото почувствовала недовольство и сказала: – Эй, если у тебя есть какие-то вопросы или мысли, говори уж сейчас.

– Мысли, э…? Не хочешь ли ты сначала стереть горчицу со своего носа?

– Что?! – Микото залилась краской. Она завернула хот-дог в салфетку, положила его на скамейку, отвернулась от Камидзё, достала свой платок и поспешно попыталась стереть горчицу с кончика своего носа.

– У-у…?!

Затем Микото схватилась за нос и яростно замахала ногами. Очевидно, она вытирала нос слишком торопливо, и горчица случайно попала в нос.

– А… с тобой всё в порядке?

Камидзё, подражая Микото, также завернул хот-дог в салфетку и положил на скамейку, а затем, освободив руки, начал искать в карманах салфетки или носовой платок.

В этот момент Микото выдавила улыбку, и сказала: – Я… я в порядке. Правда, ничего не случилось.

Похоже, она хотела любой ценой скрыть тот факт, что сама себя испачкала горчицей. Микото вновь повернулась к Камидзё, пытаясь сделать вид, что ничего необычного не произошло, но горчица явно действовала на её нос. Она не только покраснела, её губы были плотно сжаты, как будто она сдерживала поток слёз. Даже брови у неё дрожали.

– Не… не тяни уже, есть какие-то мысли или вопросы?

– Э, с тобой правда всё в порядке? Впрочем, это похоже на тебя, плакать из-за такой мелочи. Ты на самом деле часто плачешь, верно…?

– Заткнись! Я сказала, что ничего не случилось, значит ничего не случилось. Эй, не делай такое безропотное лицо и не тянись ко мне с этой салфеткой!

Микото бросила злобный взгляд на Камидзё, так что он поспешно отдернул руку.

«Ладно, если она хочет, чтобы я забыл об этом, я просто притворюсь, что этого никогда не было».

– Э?

Камидзё невольно слегка вздохнул.

В узком пространстве между Камидзё и Микото лежали два аккуратно завернутых хот-дога. Не стоило и говорить, что это были их хот-доги, но сказать, который из них был чей, было невозможно.

Микото тоже это заметила.

– Э… Ты помнишь, который твой?

– Я забыла; наверное, тот, что справа.

Камидзё без долгих размышлений потянулся к хот-догу. Однако Микото с удивительной скоростью схватила его за запястье.

Камидзё остановился и посмотрел на Микото.

– Подожди… подожди-ка, дай, я проверю.

– Что?

Микото схватила хот-дог, который Камидзё держал в руке, и сравнила оба хот-дога. Она развернула салфетку и тщательно осмотрела откушенную часть.

Камидзё не видел особой разницы между хот-догами. Оба хот-дога были наполовину съедены, так что разницы в размере не было. Ингредиенты в обоих тоже были одинаковы.

Опять же, это были совершенно одинаковые хот-доги. Камидзё не понимал, почему могло иметь значение, какой хот-дог был чей.

– Ты определил?

– …

– Ты определил?

– …

– Ты…

– А-а-а, я не знаю! Ладно, будь по-твоему, бери тот, что справа, а я съем левый! Ну в самом деле, это вообще не стоит ни малейшего беспокойства, идиотка!

Удивленно наклонив голову, Камидзё взял хот-дог у что-то бормочущей Микото.

– Эх, я не знаю, с чего ты так напряглась; разве мы не заказывали одинаковые хот-доги?

Затем он откусил от хот-дога, как будто ничего не случилось. Разумеется, никакого изменения вкуса он не ощутил.

Микото, которая только что устроила суматоху, внезапно затихла. По какой-то причине её взгляд остановился.

– Что не так?

– Ничего, – ответила Микото.

Затем, некоторое время пристально посмотрев на свой хот-дог, она наконец начала осторожно откусывать от него, словно маленькая зверушка. Похоже, её лицо слегка порозовело.

– … Вернёмся к теме, мне нужна твоя помощь, чтобы разыграть представление и обмануть Унабару. У тебя есть какие-то вопросы или мысли?

– Послушай, что с тобой не так? Ты внезапно стала такой робкой, это что же, горчица, попавшая в нос, действительно оказывает такое воздействие?

– Заткнись! Это не из-за горчицы… Стоп, что я такое говорю?! В любом случае выскажи уже наконец, свои мысли или вопросы!

Микото, с красным лицом, закричала, согнувшись так, что их лица едва не касались друг друга. Камидзё поспешно отклонился назад.

– У-а-а-а! У… У… мои мысли: «ты, что, издеваешься надо мной?!» и мой вопрос: «да что, собственно, мы должны делать, чтобы выглядеть парочкой?»

– Э? Что ты имеешь в виду под «что должны делать»…?

– Что я имею в виду так это что мы должны делать, чтобы казаться парочкой для всех окружающих?

– …

– …

Ни Микото ни Камидзё понятия не имели, что делать дальше.

Два человека не становятся парой просто от того, что что-то делают. Настоящая пара всегда выглядит настоящей парой, что бы они ни делали; у неопытного дуэта не было ни единой идеи о том, как это изобразить.

Часть 7

31 августа, 10:45 утра.

В конце концов Камидзё и Микото решили посидеть здесь и поболтать.

Однако большинство школьников сосредоточились на том, чтобы доделать свои домашние задания, так что людей вокруг не было. Вероятно, единственным, кто мог видеть их вдвоем, был продавец хот-догов. Насколько видел Камидзё, часть плана «пусть как можно больше людей нас увидят» проваливалась самым жалким образом.

– Ах, да, после эксперимента в Академгороде осталось меньше десяти Сестёр; остальных разослали по «внешним» учреждениям, чтобы привести в порядок их здоровье.

– Что? А это правильно, разослать их по «внешним» учреждениям,? Если люди извне изучат Сестёр, разве не может получиться утечка информации о программе развития экстрасенсорных способностей?

– Некоторые из этих внешних компаний и исследовательских организаций тоже находятся на стороне Академгорода. Академгород не может выжить сам по себе; такие вещи, как выделение ресурсов, получение разной информации, решение юридических вопросов… есть много связей, которые не видны на поверхности.

– О, тогда, полагаю, это значит, что с ними всё будет в порядке. Это хорошо, это хорошо.

В этот момент Микото ненадолго замолчала с несколько недовольным выражением лица, как будто ей что-то не понравилось. Камидзё не знал причины этого, но последовал её примеру и тоже замолчал.

– Подожди, это не похоже на то, о чем говорят парочки, верно?

– Хм-м-м, ты права. Исследовательские организации, влияние Академгорода, регулировка организма, мы говорим только о довольно странных вещах.

– … Я имею в виду, что мы не должны говорить о других девушках.

– Что?

Камидзё не совсем расслышал её, но Микото ответила только: – Ничего.

Микото бросила взгляд на Камидзё, лишь для того, чтобы увидеть, что он со скучающим видом достал из кармана пачку сложенных листков бумаги. При более внимательном взгляде это выглядело как текст на классическом японском языке. Затем Камидзё вытащил автоматический карандаш и начал отвечать на вопросы.

– … Эй, ты понимаешь, какова сейчас ситуация? Каким образом в данный момент мы выглядим парой? Просто взялся за учебу и забыл о девушке, сидящей рядом, ты что, думаешь, это средневековая Европа с её мужским превосходством или что-то в этом роде?

– Эх, ладно, ладно, Микото Ирэва такая моэ.

– Говоря «ирэва», ты имел в виду, что никогда не считал меня человеком?

– У-а-а-а! Ладно, тогда считай это совместной учебой парочки! Честно говоря, я еще не закончил ни одного раздела своей летней домашки, и следующие 24 часа будут для меня адом домашних заданий!

– Что за летняя домашка?

– …Э, Микото Мисака-одзё-сама, вы не знаете, что такое домашнее задание на лето?

– А… если подумать, мне кажется, я слышала об этом раньше; это что-то такое, что задают ученикам, чтобы они не расслаблялись во время летних каникул и не стали из-за этого хуже учиться? Хотя и без него им не следует расслабляться или учиться хуже, верно?

Камидзё онемел. В средней школе Токивадай действительно не существовало домашних заданий на лето?

– У-у, это нечестно, почему в Токивадай такая свобода?

– А я откуда знаю? – одной этой фразой Микото стряхнула с себя всю ответственность. – Что за задания вам задают на лето?

– Э? Ты можешь посмотреть, если хочешь, но это вопросы для старшеклассников; ученица средней школы, вроде тебя, не поймёт их.

– Да дай уже взглянуть!

Камидзё беспечно взглянул в сторону Микото а затем поспешно отшатнулся от неё. Микото, нагнувшаяся к нему, чтобы попытаться заглянуть в его домашнее задание, едва не касалась щекой его щеки.

– О, это по классическому японскому? Хотя это выглядит всего лишь как упрощенная версия.

Похоже, Микото не заметила этого. Затем она взяла у Камидзё карандаш и начала писать ответы, при этом чуть ли не навалившись на него. Камидзё чувствовал исходивший от неё слабый аромат шампуня.

«Уа-а-а… Не… Нехорошо! Не знаю, почему, но это нехорошо!»

Какой бы частью тела он ни пошевелил, это закончилось бы соприкосновением с телом Микото. Камидзё оцепенел до того, что не мог пошевелиться. Через некоторое время он наконец кое-что заметил.

– … Э? Откуда ты знаешь, как это делать?

– А ты почему этого не знаешь?

Микото ответила так, словно это было совершенно естественным, без осуждающих ноток в голосе. Камидзё почувствовал внезапную потребность сбежать от неё.

Микото положила руки на плечи Камидзё, ласково улыбнулась и сказала: – Не беспокойся, у каждого есть что-то, в чём он не силён. А, точно, я сделаю эти задания в качестве компенсации за то, что втянула тебя во всё это.

– Меня, старшеклассника, учит ученица средней школы…

– А… а-ха-ха, уа, похоже, это действительно расстраивает тебя. Хочешь что-то выпить для передышки? Я пойду, куплю что-нибудь, а потом мы сможем продолжить с домашним заданием.

– А? Если мы собираемся купить что-то выпить, разве это не я должен идти? Позволь мне немного прогуляться для передышки – не говоря уж о том, что я должен тебе две тысячи иен.

– Раз я сказала, что пойду, я пойду; если ты откажешься от такой мелочи, будет немного неловко, верно?

Микото не слишком искренне улыбнулась, встала со скамейки и убежала, оставив Камидзё в одиночестве. Поблизости не было видно торговых автоматов, так что она могла пойти в ближайший универмаг или что-то вроде этого.

«В сущности, мы постоянно только едим и пьем, э…?»

Камидзё посмотрел в направлении, в котором побежала Микото, затем склонил голову и снова уставился в своё домашнее задание по классическому японскому. Честно говоря, для Камидзё японский язык в этом задании был не более понятен, чем английский.

– …Эх.

Камидзё устало потряс головой, и отвел взгляд от листка с заданием.

Внезапно мимо Камидзё пробежала маленькая собачка в ошейнике, за которой волочился поводок. Очевидно, она только что сбежала от хозяина.

Камидзё с некоторым удивлением смотрел на сбежавшую собаку. В этот момент поле зрения Камидзё пересек круто выглядевший парень, преследовавший собаку. Камидзё ещё помнил это лицо, это был Мицки Унабара. Вскоре он догнал собаку и взял её на поводок.

Несколько секунд спустя мальчик, по виду, еще учившийся в начальной школе, догнал Унабару. Очевидно, это был хозяин собаки. Унабара вручил ему поводок, и заодно что-то сказал. Это выглядело совсем как шаблонная сцена, в которой ребенку возвращают воздушный шарик, застрявший в ветвях дерева.

«Это было так круто, так элегантно. Значит, такие люди действительно существуют. Что же до их редкости, они должны быть настолько же редкими, как сбежавшая из дому девочка, которая в конце концов садится на качели в парке и плачет».

Так думал Камидзё, наполовину восхищенный и наполовину впечатленный. По правде говоря, он сам был одним из этих редких людей, человеком, который спасал девушек от приставаний хулиганов.

Камидзё и Унабара встретились взглядами.

Очевидно, Унабара тоже запомнил лицо Камидзё. Выразив некоторое удивление, он изобразил улыбку, больше похожую на гримасу.

– Привет, могу ли я спросить, как тебя зовут?

– А? Я Тома Камидзё. Ты – Мицки Унабара, верно?

– Э? Я в самом деле Мицки Унабара, но откуда ты знаешь моё имя?

Унабара выглядел удивленным. Он не знал, что Камидзё уже слышал о нём от Микото. Честно говоря, занятый своим домашним заданием Камидзё был втянут во всю эту суматоху именно из-за него.

– У Мицки Унабары есть какое-то дело ко мне, Томе Камидзё?

– А, нет, на самом деле, нет ничего срочного, – Унабара выглядел несколько выведенным из равновесия, и сказал: – Э, если ты не возражаешь, можешь ли сказать мне, какие у вас отношения с Мисакой-сан?

– А это тебя волнует?

– ... Да; когда парень оказывается рядом с девушкой, которая мне нравится, ясно, что это волнует меня.

– О-о-о… – после этого мнение Камидзё об Унабаре улучшилось.

Этот парень был действительно по-настоящему привлекательным. Как ни удивительно, он говорил искренне. Камидзё уважал таких людей.

«Хммм…»

Камидзё немного подумал, поскольку Микото только что просила его разыграть представление, которое заставило бы Унабару полностью сдаться.

– Какой ответ ты хотел бы услышать: ожидаемый или неожиданный?

– Что бы ты ни ответил, моё решение не изменится, – сказал Унабара без колебаний.

В этом была видна решимость Унабары. Чтобы получить преимущество, он собирался стать более значимым для Микото, а не победить соперника. Может быть, в этой точке зрения было некоторое упрямство и безрассудство, но, как ни удивительно, от Унабары не исходило негативных чувств, обычно связанных с такими действиями; может быть, потому, что он не действовал враждебно в отношении Камидзё или не питал обиды в отношении Микото.

Часть 8

31 августа, 11:02 утра.

После того, как они немного поболтали, Камидзё обнаружил, что Мицки Унабара был не таким уж плохим парнем.

Сначала Камидзё думал, что это просто ещё один богатый мальчик; раз он был внуком директора средней школы Токивадай, значит, он должен был быть одним из неприятных людей из высшего общества – но Камидзё обнаружил, что ошибся в нем.

– Так что мне кажется, что Мисака-сан должна выражаться яснее, когда говорит, что ей кто-то нравится или не нравится. А, ответ на этот вопрос – (3).

– Это (3)… (3)… Правда? Но мне кажется, она довольно откровенна, когда речь заходит о её чувствах. Однажды я забыл, как её зовут, и за это она ударила меня электричеством.

– Я думаю, наверное в этом случае быть «откровенной» для неё включает некоторую застенчивость и притворство. Честно говоря, я не думаю, что хотя бы раз услышал, что она на самом деле думает, ни разу. А, и ответ на этот вопрос должен быть (4); (2) – вероятно ловушка.

– Спасибо. Хм, раз ты сказал это, похоже, это действительно так.

– Да, именно так. Она не говорит ясно, что она думает, так что кому-то вроде меня приходится постоянно гоняться за ней. Я откровенен, так почему же она не может тоже быть откровенной и дать мне однозначный ответ? А, и в этом вопросе – (1).

– А, это не (4)? Хотя ты определенно смелый. То, что ты сейчас делаешь, это всё равно что взять пистолет с неизвестным тебе числом патронов, и сыграть в русскую рулетку. Несмотря на то, что тут всего два возможных исхода, в таком случае шансы не равны 50 на 50.

– Понимаю. Я боюсь, что если услышу отказ из её уст, сам не знаю, насколько буду расстроен. Но…

– Но?

– … Я всё равно не могу. Я не могу сделать то, что насколько мне известно, заставит её плакать, и всё равно заполучить её силой. Если я не смогу сделать её счастливой, в этом не будет смысла.

Камидзё неожиданно захотел поддержать Унабару в его предприятии, но, к сожалению, он уже знал, что из этого получится.

«А-а-а, молодость».

Камидзё вздохнул. Честно говоря, Камидзё вообще не мог помочь, когда речь заходила о таких вещах. И, услышав слова, вырвавшиеся из глубины души Унабары, Камидзё не знал, следует ли продолжать притворяться по-прежнему, чтобы попытаться обмануть его.

Внезапно рядом послышались звуки шагов.

Камидзё обернулся, чтобы посмотреть. Микото, держа в руках две пластиковые бутылки с напитками, стояла прямо перед ним, и потрясенно глядела.

– Хм-м? Что с тобой не так…?

Прежде чем Камидзё закончил вопрос, Микото ринулась к нему широкими шагами, подавая подбородком знаки, чтобы он встал, словно хотела утащить его от Унабары.

– Пойдём-ка со мной на минутку!

– А… Эй!

Камидзё оглянулся на Унабару. Похоже, Унабару задели действия Микото, но он всё равно смог сохранить улыбку. Однако она стала вымученной.

Микото посмотрела на Унабару и сказала: – Извини, но сегодня у меня есть дела с этим парнем.

– А, вот как?

– Да, извини. До свидания.

Микото сказала это, улыбаясь. Камидзё, который до некоторой степени понимал её, эти действия казались неестественными, если не сказать большего. Похоже, Унабара тоже это заметил, и не пытался спорить с ней. Затем Микото повернулась и пошла прочь.

Камидзё был озадачен тем, с кем из них остаться, не зная, кого выбрать. Унабара улыбнулся и сказал: – Пожалуйста, будь с ней.

Часть 9

31 августа, 11:20 утра.

После того как они некоторое время шли, не обменявшись ни единым словом, и оказались на пустынной боковой улочке, Микото наконец остановилась. Из-за того, что она сделала это внезапно, Камидзё чуть не налетел на неё на ходу.

Она резко обернулась и сказала, со смешанным выражением изумления и гнева на лице: – Какого чёрта, что с тобой не так? Ты что, не знаешь, почему должен притворяться? Если вы с Унабарой подружитесь, разве всё это не станет бессмысленным?

– …

– Слушай, в данный момент, сейчас, ты мой… мой «парень»! И всё это для того, чтобы Мицки Унабара больше не приставал ко мне! Ты мог бы не забывать эту основную цель?

– …

– Что, почему ты ничего не отвечаешь?

– Я не могу, – честно сказал Камидзё. – Потому что у этого парня серьезные намерения. Он уже знает, что в конце концов только пострадает от этого, но он всё равно честно открылся и заявил о своих чувствах к тебе. И он уже решил, что даже если ему будет больно, он не станет обижаться на тебя из-за этого. Я не могу обманывать такого парня как он, да и не хочу.

– Что…?

Микото выглядела удивленной, ошеломленно глядя на Камидзё.

Камидзё не заметил, что Микото слегка дрожала.

– С другой стороны я хочу спросить: что тебе не нравится в Мицки Унабаре? У него что, есть какой-то серьезный недостаток? Конечно, если он тебе не нравится, тоже неправильно заставлять тебя встречаться с ним, но мне в самом деле хочется знать, какая на то причина.

– …

Микото уставилась на Камидзё, словно хотела что-то сказать. Но её губы были плотно сжаты; ни слова не могло вырваться из них – казалось, она даже дышать перестала.

Камидзё и Микото продолжали молчать.

Через некоторое время Микото наконец сказала: – Ты…

– ?

– … М-м-м, ничего.

Прервавшись на середине фразы, Микото похоже, передумала и не стала продолжать. Она изобразила улыбку, которая говорила, что всё в порядке, но в её глазах появилось немного одиночества – по крайней мере, такое чувство возникло у Камидзё.

Часть 10

31 августа, 11:45 утра.

На боковой улочке были только Микото и парень.

Даже при поверхностном взгляде было ясно, какое воздействие оказали на Микото слова, произнесенные парнем. Она не знала, что за «чувство» пульсировало в её сердце. Но она подсознательно чувствовала, что это «чувство» не надо проявлять – нет, можно было даже сказать, что внутри неё была сила, которая ни в коем случае не могла позволить этому «чувству» прорваться наружу.

С другой стороны это означало и то, что это «чувство» было настолько сильным, что если бы она была неосторожной, оно бы вырвалось наружу. Микото пыталась изо всех сил подавить это «чувство», которое бурлило в ней, как пар в чайнике.

Это было невероятно.

Несмотря на то, что она знала, что этому «чувству» нельзя было позволить проявиться, подавляя его, Микото чувствовала боль, более сильную, чем она могла поверить. Означало ли это, что в глубине души Микото хотела высвободить это «чувство»? Нет, это тоже было не так. От одной мысли о последствиях того, что это «чувство» вырвется на свободу, она густо покраснела.

В таком сложном замешательстве Микото даже не знала, чем было это «чувство».

Микото сама не понимала, что происходит, и могла только подавлять все свои мысли прежде, чем они станут словами.

Сейчас Микото начала смутно кое-что осознавать.

Микото всегда думала, что является особенной. Она полагала, что расстояние от этого парня до неё было меньше, чем до кого угодно из его окружения. Если у этого парня был список с именами тысячи человек, просматривая который он наткнулся бы на имя «Мисака», в этот момент он должен был немного заинтересоваться и посмотреть на это имя немного дольше.

Однако, в реальности, это было не так.

Это было осознание такой мелочи, но от него Микото была потрясена. Микото не знала, почему такая мелочь настолько сильно её задела, и способа выяснить это у неё не было. Ей действительно хотелось сбежать, если бы это было возможно. Микото так сильно хотелось сбежать от этой необъяснимой боли.

Но Микото не могла этого сделать.

Она не знала, почему, но она не могла отвернуться от него; она не могла бросить этого парня и не возвращаться.

Это было бы очень больно.

Если сравнить с нынешней болью, эта боль была бы намного сильнее.

«…А-а-а, я такая идиотка».

Микото безмолвно вздохнула.

Парень, похоже, не замечал внутренней борьбы Микото, только озадаченно спрашивая: – Почему ты улыбаешься?

Часть 11

31 августа, полдень.

Камидзё и Микото пошли к главной улице, обсуждая, что делать дальше с Унабарой.

– Ладно, что ты планируешь делать сейчас? Хочешь продолжать представление? Или хочешь сдаться?

– … Эхх, что, по-твоему, нам следует сделать?

– Я хочу прекратить представление. На самом деле нет никакого смысла продолжать. И в любом случае, Унабара не такой человек, как ты о нем думаешь, верно? Даже если ты ему откажешь, он на тебя не рассердится.

– Может быть и так, но недавно он изменился; как будто стал другим человеком… В любом случае, почему ты помогаешь ему? Что случилось?

– Ничего особенного, просто я попросил его немного помочь с домашкой.

Микото нахмурилась, так что Камидзё протянул ей домашнее задание по классическому японскому, чтобы она взглянула. После того, как Унабара помог, большая часть ответов были правильными.

Но после того, как Микото взглянула на это, её лицо стало серьёзным.

– В самом деле… ответы правильные.

– Хмм? Что ты хочешь сказать?

– Он что, настолько умный? Насколько я помню, он не должен быть настолько уж хорош.

– Что? Но он же дал правильные ответы, разве нет?

– М-м… оценки у него в школе действительно в числе лучших в классе… но его способность – телекинез четвертого уровня, своего рода невидимая сила, которая может контролировать предметы на расстоянии.

– Это имеет какое-то отношение к его оценкам?

– Конечно же, имеет, – Микото скрестила руки и сказала: – Согласно негласному расследованию пронырливой Куроко Ширай, на самом деле он получил свои оценки при помощи жульничества. Его метод состоит в том, чтобы покрыть экран экзаменационного компьютера тонким слоем своей способности, ощутить слабое тепло и излучение и по ним восстановить правильный ответ… Попросту говоря, это что-то вроде стетоскопа. Так что между его оценками и его знаниями нет никакой связи.

– У-а-а-а… – Камидзё потерял дар речи. Он слышал о специальном устройстве, которое могло считывать испускаемое слабое магнитное поле, чтобы расшифровать поток передаваемой в электронном виде информации. Но то, что человек мог сделать то же самое, действительно удивило Камидзё.

– Как ты можешь просто стоять и рассказывать об этом, словно тут нет ничего особенного?

– Ну, это не такая уж редкость, верно? Я сама, как Повелительница электричества, могу делать что-то подобное – например, похитить информацию с магнитной ленты кредитной карты.

Глядя на Микото, говорящую об этом, словно в этом нет ничего особенного, нулевой уровень Тома Камидзё мог сделать только один выбор – промолчать.

Часть 12

31 августа, 12:12 дня.

Обеденное время.

Камидзё не чувствовал особого голода, возможно, из-за того, что он уже съел хот-дог. Но он только что вспомнил, что Индекс осталась в общежитии в одиночестве. На кухне было немного еды, которую не нужно было готовить, вроде хлеба, так что голодать она не должна. Но, зная Индекс, можно было сказать, что наверное она ничего не делала и просто ждала, когда придет Камидзё.

– Ладно, значит, на этом представление завершено. В качестве благодарности, я тебя чем-нибудь угощу. Что бы ты хотел съесть?

– Ты всё ещё хочешь есть? Нет, спасибо, я не так уж и голоден.

– Это в знак благодарности, так что прими уже это. А, сверх-большая порция «адского жареного риса», которая идет за бесплатно, если ты справишься с ней в течение часа! Хочешь попробовать?

– Да ты сейчас просто подкалываешь меня, не так ли?

Поскольку пришло время поесть, на улицах появилось много учеников, которые искали где бы перекусить, и вокруг стало шумно.

Камидзё последовал за Микото в толпу, стараясь не потерять её, и сказал: – Подожди, если мы на этом заканчиваем представление, что ты собираешься делать с Унабарой?

– Я разберусь с этим сама. Может быть, у меня будут некоторые проблемы с директором, но… Забудь об этом, это мои проблемы.

По голосу Микото чувствовалось, что она решила: будь что будет. Камидзё решил больше не развивать эту тему.

Вдвоем они заходили повсюду в поисках места, где могли бы пообедать, но все рестораны были заполнены. В конце концов они решили купить какие-то дешевые гамбургеры и просто съесть их на улице. Но даже с учетом этого компромисса, похоже, им предстояло стоять долго, так как у всех продавцов фаст-фуда выстроились длинные очереди.

– Я пойду, стану в очередь, а ты можешь в это время побыть где-то. Я выберу, что мы будем есть; с этим проблем нет, верно?

– А? Мы можем просто постоять в очереди вместе, разве нет?

– Не беспокойся. Это же я втянула тебя во всё это, так что делать более скучные дела должна я.

После этого, Микото отошла и встала в очередь. Возможно, из-за того, что этот магазин был исключительно популярным, много людей заняло очередь за ней, и Микото затерялась в толпе.

Если бы он попытался пробиться через толпу, чтобы присоединиться к Микото, это, наверное, было бы грубо по отношению к окружающим, так что Камидзё отказался от этих попыток и остался снаружи.

«У-у, под прямыми лучами летнего солнца, снаружи, наверное, хуже, чем внутри. А-а-а, если подумать, что я буду делать с домашкой на лето?»

Камидзё поднял взгляд и посмотрел на солнце с видом медленно засыхающего в горшке растения. В этот момент рядом с ним показалось знакомое лицо.

Мицки Унабара.

– Э? Что ты тут делаешь? Да еще и в одиночестве? Вы вдвоем уже закончили свои дела?

– Хм-м-м? А, Мисака там, внутри, – указал Камидзё. – Хочешь пойти и поговорить с ней? Сейчас она должна быть достаточно спокойна, чтобы ты смог поговорить с ней.

– Нет, не беспокойся; тогда она всё ещё выглядела несчастной.

Унабара сказал это с озабоченным выражением лица.

Часть 13

31 августа, 12:15 дня.

Возле кассы была такая же толпа, как в вагоне метро в час пик.

Стоя в толпе, Микото утомленно смотрела в потолок.

«Лето, толпа, жара… у-у… кондиционер работает, так почему же всё равно так жарко?!»

Глядя на застывшую очередь, Микото раздумывала, не пойти ли в другой магазин. Но, оглядываясь назад, она видела там такую же стену людей. Если бы она попыталась выйти сейчас, она бы еще и людям помешала.

Микото несколько раз сухо рассмеялась. В этот момент кто-то стал проталкиваться через толпу, вызывая раздражение и недовольство людей, которые расступались в стороны, словно волны прилива.

Затем толпа перед ней раздалась в стороны.

Из толпы выпал на пол кое-кто очень хорошо знакомый ей.

– Э? Эй, почему ты…?

– Беги!

Он оборвал слова Микото.

Покрытый потом, с правой рукой, почему-то замотанной бинтами.

Парень с налитыми кровью глазами безумно кричал.

Часть 14

31 августа, 12:15 дня – то же самое время.

– А, спасибо за то, что помог мне с домашкой, – сказал Камидзё, стоявший на тротуаре жарким летним днем, в ожидании Микото.

Унабара, находясь в том же положении, всё же умудрялся испускать атмосферу классности, улыбнулся и сказал: – Не стоит благодарности; я только изо всех своих сил делал то, что мог.

«… Изо всех своих сил?»

Камидзё почувствовал, что что-то было не совсем так.

Унабара тоже заметил легкую паузу в разговоре и спросил: – Что-то не так?

– М-м… я хочу кое-что у тебя спросить.

– Пожалуйста.

– У тебя хорошие оценки?

Унабара сделал небольшую паузу, прежде чем сказать: – А, извини, я что, напутал что-то в домашнем задании?

– Н-нет, это не так…

Как он мог спросить напрямую: «Разве ты не получил свои оценки при помощи жульничества?» Камидзё торопливо раздумывал над тем, как бы сменить тему… Неожиданно его губы застыли.

– Что не так? – спросил Унабара, немного смутившись, но Камидзё не ответил. В сущности, с самим Унабарой всё было в порядке; то, на что смотрел Камидзё, было позади Унабары.

Позади Мицки Унабары. Магазин фаст-фуда, в котором Микото стояла в очереди, из-за обеденного времени был набит людьми; к тому же, из-за того, что мимо него проходили школьники, он выглядел еще более переполненным.

И среди всей этой толпы… Камидзё увидел другого Мицки Унабару.

Человек, лицо, рост, одежда и всё остальное которого выглядело в точности как у этого «Унабары», был залит потом и, с налитыми кровью глазами, прорывался в магазин фаст-фуда.

Через несколько секунд Унабара, похоже, заметил, куда смотрел Камидзё, и обернулся, чтобы посмотреть на магазин фаст-фуда. Но тот человек уже успел протолкаться через толпу.

Камидзё сильно насторожился. Был ли это просто похожий на Мицки Унабару человек?.. Если это было так, то уж слишком он был похож на него. Несмотря на то, что они производили немного разное впечатление, внешне они выглядели совершенно одинаково… да, точно как Микото и Имото Мисака.

– Эй, у тебя есть братья?

– Нет, я единственный ребенок. А почему ты спрашиваешь?

– Э… я только что увидел как очень похожий на тебя человек входит в этот магазин.

Камидзё указал на магазин и Унабара снова обернулся и посмотрел туда.

– М-м… я не видел, так что я не совсем понимаю, что происходит. Ты успел только бросить на него взгляд, да? Возможно ли, что только прическа и одежда выглядели одинаково? В любом случае, у меня нет братьев.

После того, как он сказал это, всё казалось, было в порядке. Камидзё не присматривался настолько уж пристально, так что на самом деле он не был уверен в деталях. Сейчас Унабара, выглядевший несколько обеспокоенным, взглянул на Камидзё прежде чем снова посмотреть в направлении магазина фаст-фуда.

– Извини, но в самом ли деле тот человек был настолько похож на меня?

– Э? А, м-м. Не только похож на тебя, но почти… точно как ты, хотя это, наверное, просто кто-то очень похожий на тебя; не беспокойся так сильно.

– Этот человек, очень похожий на меня, зашел в магазин, и Мисака-сан тоже в магазине, верно? Я немного беспокоюсь.

У Унабары на лице было озабоченное выражение, когда он посмотрел на вход в магазин фаст-фуда.

– Предположительно, некоторые из эсперов этого города имеют способность Перевоплощения. Как ясно из названия, она позволяет сделать лицо или тело одного человека похожими на лицо или тело другого человека, хотя очевидно, их нельзя изменить на генетическом уровне.

Глядя на слегка нервничающего Унабару, Камидзё подумал, что может быть, тот просто слишком сильно беспокоится, хотя возможно, такое поведение было естественным, потому что ему нравилась Мисака.

– Хм-м, не важно, если это кто-то, похожий на меня; мы можем просто пойти и посмотреть, верно? Несмотря на то, что я думаю, что это может быть просто ерунда, лучше всего разобраться с этим как можно быстрее.

Камидзё направился к магазину фаст-фуда, но вместо того, чтобы последовать за ним, Унабара отступил на шаг.

– А, нет… Я только что разозлил Мисаку-сан; если я действительно просто слишком сильно беспокоюсь и увижу Мисаку-сан вот так, у меня будут неприятности.

– Почему ты говоришь это с такой одинокой улыбкой? Ты же просто беспокоишься о ней, верно?

– Беспокоиться о ней и быть настырным это разное дело. Извини, если можно, может быть, ты зайдешь туда и посмотришь, всё ли в порядке?

– Ладно, я понял, хотя даже если я не должен вмешиваться в это, мне кажется, что в данный момент тебе не нужно быть таким скромным. Только на прошлой неделе она уже несколько раз отказалась от твоих приглашений, но ты не сдался, верно?

– Э, я не совсем понимаю, о чем ты говоришь.

– А, я имел в виду…

– Всю эту неделю я занимался клубными делами. Я знаю, что она избегала меня, так что я подумал, что может быть, должен был сначала дать обоим сторонам немного остыть. Сегодня последний день летних каникул, и я хотел видеть Мисаку-сан после того, как мы некоторое время не виделись, так что я пришел, чтобы найти её.

Камидзё был удивлен. По словам Микото, «Мицки Унабара» приставал к ней всю эту неделю – но сам «Мицки Унабара» сказал, что он был занят в клубе. Если это было так, то кто же приходил к Микото всё это время?

Похоже, Унабара не знал этого. Камидзё не хотел ставить его в еще более неловкое положение, так что просто пробежал мимо и направился в магазин фаст-фуда.

Но, пробежав полпути до него, Камидзё кое о чем подумал. Если Унабара жульничал, чтобы получить хорошие оценки, тогда как он смог с такой легкостью ответить на вопросы его домашнего задания?

В то время, как Камидзё задал себе этот вопрос, сзади неожиданно раздался голос Унабары.

– Похоже, ничто никогда не идет, как запланировано… когда ты лжешь, чтобы обмануть кого-то.

Со звуком «Бах!» Камидзё получил сильный удар в середину спины. Через несколько секунд Камидзё понял, что его ударили кулаком. Воздух, который был в его легких, вырвался наружу, словно из надутого пластикового пакета, на который наступили, не говоря уже о крике боли – он едва мог дышать.

Камидзё обернулся, чтобы посмотреть назад, и увидел, как Мицки Унабара холодно смотрит на него.

Камидзё не понимал, что происходит; из-за недостатка воздуха его голова на мгновение закружилась. Унабара сунул руку за спину и вытащил нечто похожее на нож.

В тот момент, когда Унабара сделал своим ножом выпад вперед, Камидзё также поспешно шагнул вперед.

Камидзё почувствовал, как нож едва не рассек ему спину, и начал обливаться потом. Но он всё равно заставил себя дышать и оторвался на некоторое расстояние от Унабары для того, чтобы не дать тому нанести смертельный удар. В такой густой толпе все, что было ниже уровня грудной клетки, скрывалось от взгляда окружающих, так что это было менее заметно, чем зажать Камидзё рот и ударить ножом. Если бы Унабара убил Камидзё таким образом, он всё равно смог бы раствориться в толпе прежде чем кто-то заметил бы его действия.

Это была не самоубийственная атака, чтобы забрать противника с собой, а техника убийства, в которой собственная безопасность ставилась на первое место.

Акт насилия, совершенный средь бела дня посреди толпы людей.

Но не было слышно криков и не возникло суматохи; уже по этому можно было понять, насколько искусен был Унабара.

«Возможно ли, что это…?»

Камидзё почувствовал, что теряет равновесие. Он попытался удержаться на ногах, но его спотыкавшиеся ноги не могли остановиться. Камидзё непрерывно двигался, словно используя «Унабару» в качестве центра круга.

«Возможно ли… что этот Унабара – ненастоящий…?»

«Мицки Унабара» слегка усмехнулся, словно угадав мысли Камидзё по его взгляду.

Камидзё посмотрел на руку «Мицки Унабары» и увидел, что в ней зажат нож, сделанный из черного камня. Не похоже было, чтобы он был вырезан из камня, скорее, он был отколот.

Поскольку он не выглядел как оружие, увидев каменный нож, окружающие не впадали в панику.

Ослепленный головной болью Камидзё продолжал пытаться сконцентрироваться, и спросил: – … Чёрт… Почему… ты это делаешь…?

– Ты спрашиваешь меня, почему? Потому, что сейчас критический период внедрения… даже если я объясню, ты не поймешь важности этого, верно? Опять же, «настоящий» действительно ускользнул. Полагаю, то, что я непродуманно всего лишь запер его, было ошибкой я должен был в первую очередь просто убить его. А, просто для твоего сведения, я не его брат и не похожий на него человек. Помимо научной способности Перевоплощения, существуют другие способы изменить облик одного человека на облик другого.

«Мицки Унабара» сказал это и нацелил свой каменный нож в небо.

Бах!

Что-то невидимое пролетело мимо щеки Камидзё.

Из лезвия ножа выстрелило что-то вроде невидимого лазера, и ударило в машину, нелегально припаркованную позади Камидзё. На двери машины появилась сложная печать, похожая на фабричное клеймо. Из печати распространялось что-то невидимое. Это нельзя было увидеть, но можно было почувствовать, словно брошенный на кого-то злобный взгляд. Казалось, это явление нельзя было объяснить научным способом – оно практически символизировало существование силы за пределами науки.

Это была магия.

После секундной паузы послышался громкий лязг. Двери, стекла, каркас, колеса машины… вся она была разобрана на части.

Не «разрушена» грубой резкой или растягиванием, но «разобрана на части», словно игрушечная модель, вернувшаяся в состояние, в котором она была до начала сборки.

Когда Камидзё увидел это, его лицо побелело.

Если бы этот непостижимый удар попал в тело человека, случилось бы… то, что легко было представить.

Беспокойство распространилось в толпе, словно волна, но никто не закричал и никто не запаниковал. С их точки зрения это было всего лишь «необычное явление» и никто не подумал об этом как о «нападении».

«Мицки Унабара» даже не оглянулся по сторонам.

Он снова поднял свой нож.

– ?!

Спина Камидзё обильно вспотела.

Нападение Унабары было устрашающим. Хотя правая рука Камидзё обладала способностью уничтожать любую сверхъестественную силу, суметь предугадать удар, который не был виден глазу, было настолько же сложно, как попытаться увидеть пулю и уклониться от неё.

Удары электричеством Микото могли быть похожими по стилю, но в конце концов удар электричества можно было заблокировать, вытянув правую руку и используя её в качестве громоотвода, чтобы притянуть удар к себе и затем нейтрализовать его.

Но это не сработало бы против таинственного удара Унабары.

И самым устрашающим было то, что точность ударов была очень невысока. Камидзё был всего в пяти метрах от Унабары, без какой бы то ни было защиты, и удар всё равно не попал в него. У него была низкая точность, но его силы было достаточно, чтобы уничтожить машину одним махом.

Множество прохожих удивились тому, что машину разобрало на части, но никто не подумал, что это было нападение или что-то в этом роде. Унабара не беспокоился о том, чтобы не втянуть окружающих в эти неприятности. Если бы в такой ситуации этому магу позволили неистовствовать, много людей задело бы шальными осколками.

– Чёрт!

Камидзё рискнул повернуться спиной к Унабаре, чтобы найти безлюдное место. Он кинулся в боковую улочку, отчаянно следуя по её спускам и поворотам.

Было слышно, как звуки шагов владеющего невидимым оружием врага всё приближаются и приближаются.

Часть 15

31 августа, 12:24 дня.

«Чёрт! Какого чёрта тут творится? Почему тут появился маг?! Чего ему надо?!»

Камидзё безмолвно сыпал проклятиями, продолжая бежать по боковой улочке.

Во-первых, ему нужна была информация об особенностях ударов противника.

Камидзё на бегу вытащил свой мобильник. К счастью для него, удары врага не отличались скорострельностью или большой точностью. Но даже при этом, находясь в положении, в котором противник непрерывно обстреливал его сзади, Камидзё чувствовал стресс. Пальцы, сжимавшие телефон, непроизвольно дрожали.

Послышался гудок. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять.

– А, э, алло! Это квартира Камидзё, да!

– Слишком медленно! – необдуманно закричал Камидзё, и, услышав это, девушка на другом конце линии тоже рассердилась.

– А, это голос Томы? Это Тома слишком медленный! Когда мы будем обедать? Или мне пойти за помощью в дом к Комоэ? Если ты не будешь ясно говорить мне заранее, я не буду знать, что делать!

– Прости, Индекс! Мы можем поговорить о еде потом! У меня есть важный вопрос к тебе прямо сейчас!

– Что ты имеешь в виду «потом»?! Почему Тома всегда…?

– Хватит уже, ты там в порядке? Появились какие-то маги, и я не знаю, что им нужно, но они могли снова явиться за тобой! Цучимикадо, этот тип… сейчас он мог уже вернуться в общежитие! Эй, Индекс! Прямо сейчас подойди к соседней двери и посмотри! Этот парень на нашей стороне!

– Тома… за тобой… гонятся прямо сейчас?

Похоже, Индекс поняла ситуацию, и заговорила тихим голосом.

– Именно! Сейчас я бегу как сумасшедший, спасая свою жизнь! Если можешь, дай мне какой-то совет, как повернуть ситуацию на 180 градусов!

– … Какие признаки мага? Вещи вроде одежды, оружия, манеры говорить или способа действий.

Затем Камидзё сообщил Индекс всё, что знал о «Мицки Унабаре», включая то, как он принял облик другого человека и каменный нож, которым он владел.

После короткой, трехсекундной тишины, Индекс ответила: – Черный каменный нож сделан из обсидиана, верно? Копье, сделанное при помощи зеркала, чтобы отражать звездный свет… это должно быть Копье Тлауискальпантекутли.

– Тла… что?

– Копье Тлауискальпантекутли. Это имя ацтекского бога Венеры и катастроф; предположительно, его Копье может убить любого, кто находится под светом Венеры.

Камидзё похолодел. Что бы это ни была за легенда, она слишком противоречила здравому смыслу. Если бы этот каменный нож обладал такой силой, человечество уже было бы истреблено.

– Какая Венера… Индекс, можешь пропустить введение. В любом случае, что мне делать сейчас? Я хочу быстро…

Громкий «Бум!» прервал хныканье Камидзё.

Загадочный удар пронесся мимо Камидзё и попал в кондиционер. Камидзё невольно развернулся, обливаясь холодным потом, и быстро свернул за угол.

– Тома! Если ты не будешь слушать внимательно, проблемы возникнут именно у тебя!

– Извини! Индекс-сама! Я больше не буду жаловаться на то, что говорят эксперты! Пожалуйста, выскажи несколько предложений прямо сейчас! Немедленно!

– М-м, во-первых, это Копье сделано из света Венеры, запомни это.

Камидзё не мог удержаться, чтобы не посмотреть вверх. На участке неба между домами… Венеры не было видно. Но это не означало «Венеры не существует» – просто «солнечный свет был слишком ярок, чтобы можно было увидеть Венеру».

– Но это же бессмысленно, верно? Все в мире находятся под светом Венеры. Если сила Копья такая, как ты говоришь, никто не смог бы ускользнуть от неё, и человечество на данный момент уже вымерло бы.

– Да, вот почему это классифицируется как магия божественного уровня – но в этом и её недостаток, поскольку люди не могут полностью контролировать магию, используемую богами.

– Что это значит?

– Попросту говоря, люди могут использовать только копию Копья. Если бы было использовано настоящее Копье, все люди умерли бы. Я думаю, теория, на которой основывается копия, должна заключаться в использовании обсидианового ножа в качестве зеркала? Свет Венеры с неба отражается зеркалом и достигает врага в виде Копья. С другой стороны, если в тебя не попадет свет, ты сможешь избежать удара Копья. Если правильно обращаться с этим, то правая рука Томы тоже сможет заблокировать удар; главное тут как обнаружить невидимый путь удара.

– Свет, которого не видно… в сущности, лазерное оружие размером примерно с пистолет?

– Что такое лазер?

Он мог представить как на другом конце линии Индекс озадаченно наклонила голову.

Возможно из-за того, что он отвлекся, Камидзё случайно налетел на велосипед. Наклонившись вперед, он едва сумел избежать падения на землю.

*Бум!* раздался устрашающий звук позади него.

Камидзё оглянулся и упавший велосипед уже был разобран невидимым ударом на раму и колеса. Похоже, что точность Копья мага действительно была не очень высока. Камидзё увидел, как преследовавший его маг снова начал поднимать нож и быстро свернул за угол.

– Чёрт, этот парень действительно как-то так и стреляет… По крайней мере смотри по сторонам, ты, идиот!

– М-м… техника заклинания похожа на шаблон; сама по себе магия просто явление. Пока сведения о технике не просочились, не имеет значения даже если магия видна. Если люди без знаний о магии и станут свидетелями явления, они не смогут восстановить по нему шаблон.

– Э… это не то, что я пытался сказать.

Камидзё вздохнул и свернул на еще более узкую улочку.

Несмотря на то, что в данный момент каждая секунда была на счету, у него всё еще оставались вопросы, которые он хотел задать.

– Чёрт, так значит, то, как этот тип превратился в Унабару, тоже какая-то ацтекская магия?

– Да, верно, у ацтекских жрецов был обычай снимать кожу с жертвы заживо и носить эту кожу; должно быть, эта магия происходит от этого обычая.

Камидзё ахнул.

Несмотря на то, что он знал, что ситуация в данный момент была опасной, Камидзё всё равно был достаточно шокирован для того, чтобы чуть ли не остановиться.

– Что… ты сказала о коже?

– Снимали её ножом и носили, хотя если это только для смены внешности, не нужно заходить настолько далеко; для получения некоторого эффекта трансформации достаточно срезать пятнадцать сантиметров кожи с предплечья и превратить ее в амулет.

Ужасное ощущение начало расползаться от кончиков пальцев Камидзё. Находившийся за ним преследователь теперь казался еще более устрашающим.

– Это слишком уж ужасно, по-настоящему снимать с людей кожу, чтобы изменить внешность. Маги действительно все сумасшедшие!

– Эй, Тома, то, что ты говоришь, это дискриминация по работе…!

Не имея времени на выслушивание её болтовни, Камидзё отключил телефон.

Маленькая боковая улочка была значительно короче, чем ожидал Камидзё, и теперь он снова выбежал на главную улицу. Камидзё поспешно побежал к боковой улице по другую сторону дороги. Позади него раздалось еще несколько устрашающих звуков, с которыми Копьё развалило что-то на части.

«Может быть, мне забежать в дом? Нет, если рухнут внешние стены, меня погребет заживо! Проблема в том, что я не знаю радиус поражения удара. Если я побегу на подземную улицу, меня тоже может погрести заживо!»

Продолжая бежать, Камидзё пытался понять ситуацию. Причина, по которой маг преследовал его, вероятно, имела какое-то отношение к Индекс, так? Она была библиотекой гримуаров, храня в своей памяти 103 000 из них. Вероятность того, что за ней могут явиться маги из любой точки мира, не была особо малой.

Однако, если дело обстояло так, всё равно кое-что было трудно понять. Почему этот маг трансформировался в Мицки Унабару? Унабара был знакомым Микото и не был напрямую связан с Камидзё и Индекс. Если он хотел убить Камидзё, тогда не следовало ли ему трансформироваться в кого-то, более близкого к Камидзё?

Камидзё рванулся, чтобы свернуть за следующий угол.

– Чёрт!

Камидзё выругался. Путь перед ним был перекрыт из-за того, что дальше строилось здание. Лопаты, мешки с цементом и строительное оборудование заполняли узкий проход; пройти было невозможно. Наверху наполовину построенного здания был строительный кран, перемещавший материалы.

Несмотря на это, Камидзё всё равно направился в сторону стройплощадки и огляделся по сторонам. Шаги «врага» приближались из-за угла. Бежать было некуда.

«И что теперь? Что теперь?»

В тот момент, когда Камидзё оглянулся, «Мицки Унабара» появился из-за угла. Едва увидев Камидзё, он поднял свой черный каменный нож.

Расстояние между ними составляло всего пять метров.

Но Камидзё не стал махать кулаком в сторону «Мицки Унабары», а вместо этого схватил лежавшую рядом лопату. В это время «Мицки Унабара» покачивал своим черным ножом на свету, понемногу подбирая угол. Камидзё чувствовал, как пот выступает на ладонях, и с силой махнул лопатой вниз.

Но его целью не был «Унабара»; ею был лежавший рядом мешок цемента.

Лопата со свистом вонзилась в мешок. Камидзё продолжал размахивать лопатой, разбрасывая вокруг себя цементную пыль.

Поле зрения «Унабары», окружение и небо затянула серая пыль.

«Унабара» не обратил на это внимания и продолжал махать ножом. В этот момент он кое-что заметил.

Копье не активировалось.

Связь между Венерой и зеркалом заблокировала цементная пыль. В этой ситуации Копье, сделанное из света Венеры, нельзя было использовать.

*Фью-ю-ю!*. Что-то тяжелое пролетело мимо щеки «Мицки Унабары».

Он пригнулся, подумав, что это могла быть лопата.

– О-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о!!!

Кулак Камидзё пронзил серую завесу и настиг его. «Унабара» рефлекторно согнулся и уклонился от кулака. Это не было осознанным решением – всего лишь инстинктом. Вспотевший «Унабара» вскинул обсидиановый нож, который теперь стал всего лишь обычным оружием, и попытался рассечь им лицо Камидзё. Но «Унабара» не принял заранее устойчивую позицию, так что его удар получился не слишком сильным. Со звуком, похожим на порыв ветра Камидзё взмахнул ногой, и она врезалась в живот согнувшегося «Унабары».

«Унабара» отпрыгнул назад, пытаясь минимизировать урон.

Он заметил, что, сражаясь в цементной пыли, он был в невыгодном положении, и решил отступить.

«Унабара» отступил еще на несколько шагов, но Камидзё, двигавшийся быстрее, сразу же настиг его. Строение ног человека таково, что двигаться вперед получается быстрее, чем назад. Камидзё собирался ещё раз взмахнуть кулаком, так что «Унабара» поспешно вскинул свой обсидиановый нож, чтобы попытаться парировать удар.

*Фью-ю-ю-ю!*

В этот момент по улочке пронесся неожиданный порыв ветра.

Серый туман, окутывавший всё вокруг, неожиданно исчез. Небо, частично загороженное окружающими зданиями, снова стало видно. Благодать света Венеры снова снизошла на «Унабару».

Унабара вскинул свой нож и скорректировал угол.

Приближавшийся к нему Камидзё теперь выразил удивление.

– Хмф! Прими свою судьбу!

Установить угол, между Венерой, зеркалом и целью. Сфокусировать ману, произнести заклинание и звездный свет превратится в невидимое копье, которое пронзит врага насквозь.

Символ Венеры и катастроф, Копье Тлауискальпантекутли.

Камидзё в панике поднял правую руку…

Но он не мог определить направление невидимого удара.

Теоретически, этот удар должен был пройти через просвет в защите правой руки, и пронзить сердце.

Но ничего не произошло.

– Что…? – невольно сказал«Мицки Унабара». Чтобы высвободить Копье, нужно одновременно соблюсти несколько условий – но именно в этот момент все они должны были быть соблюдены; никаких причин для неудачи не было. Копье должно было быть выпущено, пройти насквозь через сердце Камидзё, и аккуратно разделать его тело, как мясник разделывает тушу.

«Унабара» посмотрел на обсидиановый нож с таким выражением, словно изучал фонарик, в котором закончилась батарейка.

«Унабара» был изумлен.

Обсидиановый нож, который он держал в руках, был покрыт слоем серой пыли, облепившей его поверхность. Его исходный цвет было невозможно распознать, совсем как у тряпки для вытирания классной доски, покрытой толстым слоем меловой пыли.

Обсидиановый нож играл роль зеркала, целью которого было настроить и отразить свет Венеры, нисходивший с неба.

Если зеркало больше не отражало свет, оно не могло соединить цель со светом Венеры.

Топ! Послышался звук шагов Камидзё.

Сейчас он был прямо перед «Унабарой».

– ?!

Если бы «Унабара» отбросил обсидиановый нож и сменил тактику, он всё ещё имел бы шанс победить. Но «Унабара» не мог удержаться от того, чтобы попытаться стереть пыль с обсидианового ножа. Это было нетрудно понять. Сравнивая равные шансы победить или проиграть в схватке лицом к лицу с гарантированным убийством при помощи магии, любой бы выбрал второй вариант. «Унабара» уступил искушению «просто вытереть пыль одним махом».

Результатом было то, что он не смог своевременно отреагировать на нападение Камидзё.

Раздался звук «Бам!» «Унабару» вколотило в землю, и обсидиановый нож, за который он цеплялся до последней секунды, наконец, вылетел из его рук.

Часть 16

31 августа, 12:36.

Камидзё посмотрел на «Мицки Унабару», который сейчас свалился на землю.

После того как «Унабара» получил удар в лицо, всё оно превратилось в пыль под звук разбившихся очков. Под ним было лицо мага, выглядевшего моложе настоящего Унабары, и имевшего более темную кожу. На его лице оставались кусочки кожи Унабары, отчего оно выглядело сюрреалистически – совсем как если бы с него бесцеремонно содрали кожу обгоревшую дочерна на солнце.

– Ладно, теперь говори правду, – сказал Камидзё, тяжело дыша. – Почему ты трансформировался в Мицки Унабару?

– Ха, даже если я не скажу это вслух, разве ты не сможешь это понять?

– Хрен тебе не пойму. Трансформация в Унабару не помогла бы тебе напасть на меня, верно? Зачем ты преследовал Унабару? Просто для того, чтобы подобраться к Мисаке? Ты хотел и её прикончить из-за того, что она моя знакомая?

– …

– Отвечай мне. Я слышал, что твоя техника трансформации связана со сдиранием кожи с Унабары; ты и с Мисакой планировал сделать то же самое? Мисака не имеет ничего общего с магами; почему вы, маги, пытаетесь втянуть её в это?

Похоже, Камидзё был взволнован, но голос Унабары звучал довольно спокойно.

Ровный и бесстрастный; слова медленно текли из его рта.

– Унабару следовало уничтожить.

Его голос не был холоден как лед, а скорее напоминал прохладную воду, в которой не колебались чувства.

– Но на пороге смерти он использовал свою способность эспера… Телекинез. Он превратил каждую частицу своего тела в твердый блок, войдя в состояние ложной смерти – может быть, лучше подходит термин «криогенный анабиоз». Ударить его в сердце было всё равно, что ударить ножом в кусок замороженного мяса; нельзя было нанести никакого ущерба. Даже Копье не могло разобрать его на части. У меня не было других идей, так что я сумел только связать его и запереть в комнате.

Похоже было, что этот маг провел в Академгороде немало исследований, чтобы пользоваться научной терминологией вроде Телекинеза и криогенного анабиоза.

Но еще больше удивил Камидзё чрезмерно ровный голос. Словно заставляли звучать старую кассету, которая практически развалилась.

Похоже, глядя на лицо Камидзё, Унабара был несколько удовлетворен, и в его голосе постепенно появились эмоции.

– Ты спрашиваешь, с какой целью я пришел сюда? Я не думал, что это будет твоим первым вопросом в данной ситуации.

Похоже, в глубине души Унабара смеялся над Камидзё, продолжая говорить. – Похоже, ты понятия не имеешь, насколько опасны твои действия.

– Что ты говоришь?

– У тебя в распоряжении не только 103 000 гримуаров из Индекса запрещенных книг; у тебя также есть маги из Английской церкви, эспер пятого уровня из Токивадая, козырная карта против вампиров и еще куча разных людей, собравшихся на твоей стороне.

Маг сказал это таким тоном, словно смеялся над собой.

– Изначально магическая и научная сторона были двумя мирами, которые не могли сосуществовать, но ты создаешь организацию, в которую включены оба мира. Группировку Камидзё уже сейчас можно назвать практически самостоятельной сущностью. Организация, к которой я принадлежу, опасается, что новая организация вроде твоей может разрушить мировой баланс сил.

Организация.

Вроде Академгорода, христианских церквей, магической клики или какой-то крупной страны?

– Вот почему меня послали сюда, хотя первоначально моё задание не включало превращения в Унабару или уничтожения кого-нибудь. Я нахожусь в этом городе всего лишь месяц, и трансформировался в Унабару всего неделю назад. Первоначальным заданием было только наблюдение. Всё, что мне нужно было делать, это убедиться, что группировка Камидзё не будет влиять на баланс сил, доложить начальству, что «проблем нет», и завершить миссию.

Маг стиснул зубы.

– Но ты слишком опасен! Судя по обрывкам информации, которые я собрал, за одни лишь эти летние каникулы ты уже разрушил несколько организаций! И не только это, твою группировку нельзя подкупить деньгами или контролировать грубой силой. Действия группировки Камидзё зависят только от твоих эмоций и капризов! При такой огромной нестабильной силе как вообще могли эти «верхи» оставить тебя в покое?!

– Погоди… это, это значит…

– Верно. Моя цель – не только человек, известный как Тома Камидзё, но и все члены группировки Камидзё. На данный момент даже если убить одного тебя, это не разрушит связей между другими её участниками.

Это было целью «трансформации» в друга.

«Трансформироваться» в одного из друзей Камидзё, сделать что-то плохое, и подорвать доверие между участниками. Когда этот знакомый станет бесполезным, «трансформироваться» в другого знакомого и сделать то же самое, используя этот метод, пока группировка не развалится изнутри.

Даже если бы обнаружилось то, что «кто-то маскируется», это не имело бы значения; пока было неизвестно, «кого подменили», это только отдалило бы участников группировки до такой степени, что они уже больше не доверяли бы друг другу.

Развал изнутри.

На протяжении истории этот метод, которым пользовались шпионы, позволил свергнуть бесчисленные династии. Могли внезапно пасть даже режимы, которые выглядели устойчивыми,. Добрый король мог внезапно превратиться в тирана, которым манипулировали тайные советники. Из-за эффективности этого метода, а также из-за его жестокости, в некоторых странах возникли мифы о лисах и демонах.

– Я хотел оставить тебя напоследок, но, полагаю, тут ничего не поделаешь. Поскольку маска Мицки Унабары была раскрыта, дальше я должен позаимствовать твою внешность!

Сказав эту фразу, маг буквально полетел к лежавшему на земле обсидиановому ножу, проворно вытер с него цементную пыль, и повернулся, лежа на земле, чтобы выпустить Копье.

Но возможно, положение для выстрела было слишком неестественным, потому что выстрел не попал даже рядом с Камидзё. Маг фыркнул, поднялся и снова вскинул обсидиановый нож.

Но теперь Камидзё был прямо перед магом.

– Кхе!

Маг хотел выпустить Копье, но кулак Камидзё был быстрее. Правая рука Камидзё ударила по обсидиановому ножу. Возможно, сработал Разрушитель Иллюзий, поскольку со звуком бьющегося стекла обсидиановый нож рассыпался в пыль.

– Ты что, думал, что я просто буду ждать тебя? Это глуп…!

Речь Камидзё прервали прежде чем он смог договорить.

Сверху послышался грохот сталкивающихся металлических предметов. Камидзё невольно взглянул вверх и увидел стальные балки, падающие с недостроенного здания.

Очевидно, выстрел Копья, прошедший мимо него, попал в здание, рядом с которым они находились.

Это здание еще не было залито бетоном, так что выглядело как гигантский металлический куб. Сила Копья заключалась в том, чтобы разбирать на части физические объекты, так что стальные балки освободились от крепежа, державшего их вместе и начали ливнем падать на Камидзё и мага.

– ?!

Камидзё и маг оба отскочили назад. Металлический стержень весом в несколько сотен килограммов вонзился в землю между ними, почти как священный меч.

Через несколько секунд всё недостроенное здание начало рушиться как лавина. С точки зрения здравого смысла, они должны были бежать, спасая свои жизни. Но если бы они побежали, шанс схватить мага был бы упущен, и маг снова превратился бы в кого-то ещё и причинил бы вред кому-то близкому к Камидзё.

Камидзё и маг обменялись взглядами.

Маг посмотрел в глаза Камидзё и улыбнулся особой улыбкой.

«Чёрт! Мне так не везёт в жизни!» – ругнулся про себя Камидзё, пристально глядя на мага, который также не планировал сбежать.

– Несмотря на то, что это шаблонная фраза… я думал, что мы могли бы стать друзьями.

Рабочие, которые были заняты строительством, теперь разбегались, крича от злости. Все крики рабочих доносились с уровня земли; очевидно, в здании в данный момент никто не работал. Похоже было на то, что тех, кто не сможет спастись, не будет.

– Эта мысль никогда не приходила мне в голову, – без колебания ответил маг. Металлический стержень вонзился в землю рядом с ним, но выражение его лица не изменилось.

– Какая жалось, действительно, какая жалость, – вздохнул Камидзё и сказал: – Значит, мысли о Мисаке, которые ты высказывал, тоже ложь. Только это заставляет меня чувствовать жалость… поскольку теперь это дает мне причину сделать из тебя отбивную.

От этой фразы воздух застыл.

Их окутала тишина, более холодная, чем темнота.

– …?

Похоже, маг что-то тихо сказал.

Прежде чем Камидзё успел хотя бы нахмуриться, он повторил это ещё раз.

– Разве у фальшивки не может быть таких мыслей? – маг оскалил зубы и сказал: – Разве фальшивка не может желать мира? Разве у фальшивки нет никаких прав хотя бы думать о том, чтобы защитить Микото-сан?

– А..?

Устрашающий звук обрушивающегося здания теперь был оттеснен на периферию сознания Камидзё, пристально смотревшего магу в лицо.

– Да, верно, я не хотел этого делать.

Маг продолжал говорить, не обращая внимания на здание, которое могло рухнуть в любой момент.

– Я даже Унабаре не хотел причинить вред. Лучшее решение – это когда в конце концов никто не пострадает, верно? Мне нравится этот город. С того момента, как месяц назад я приехал сюда, несмотря на то, что я не смогу стать постоянным жителем этого мира, я всё равно от всей души полюбил мир, в котором живет Мисака-сан.

Маг продолжал.

– Но я должен это сделать. Поскольку результаты готовы, группировка Камидзё была расценена «верхами» как опасная сила. Можешь ли ты понять, что я чувствовал, когда превратился в Унабару? Быть вынужденным разрушить мир, в котором существует Мисака-сан, можешь ли ты понять, что я чувствовал?

Сейчас на искаженном лице мага были видны неприкрытые эмоции.

– Откуда тебе это знать! Потому что ты разрушил всё! Если бы ты был сдержаннее в своих действиях, так, чтобы я смог доложить «нет проблем», я мог бы мирно остаться здесь! Тогда мне не надо было бы нападать на Унабару и обманывать Мисаку-сан! Да, верно, теперь я твой враг. Но из-за кого, по-твоему, всё это вышло?

От мага распространялось невидимое намерение убивать.

Словно в ответ на его рёв, самый верхний этаж здания начал с грохотом рушиться.

Камидзё посмотрел в глаза мага.

Что касается рушащегося здания, он даже взгляда на него не бросил.

Он сказал: – Тебе правда нравится Мисака?

Хоть он был шпионом, планировавшим использовать Мисаку, эти слова вырвались из его рта.

– Да, – сказал маг.

Самый верхний этаж здания превратился в бесчисленные стальные балки, которые одна за другой падали на землю.

– Ты хочешь защитить мир, в котором живет Мисака?

Даже несмотря на то, что он был шпионом, который планировал использовать Мисаку, эти слова вырвались из его рта.

– Да, – сказал маг.

Бесчисленные стальные балки врезались в находившиеся под ними этажи, в результате чего развалились следующие секции.

– Но теперь это мечта, которая не может сбыться. Теперь я твой враг. Я не хочу этого делать, но я вынужден. У меня нет другого выбора, нет другого пути, по которому я мог бы пойти. Или ты хочешь, чтобы я, словно герой из кинофильма, сражался против целой организации в одиночку, и отдал бы свою жизнь ни за что? Я не могу этого сделать. Я не ты; я не могу быть таким героем, как ты.

Невероятно, но маг сказал это с незаметной и слабой улыбкой.

– Вот оно как, – наконец понял Камидзё.

Таковы были мысли этого мага. Этот человек не хотел становится его врагом, но был вынужден это сделать. Этот человек был вынужден собственными руками разрушить то, что больше всего ценил в своем мире. Именно эта трагедия искорежила его душу.

Был такой парень по имени Мотохару Цучимикадо.

Когда он впервые назвал себя шпионом, его непринужденное поведение действительно произвело впечатление на Камидзё – но правда не была такой простой. Цучимикадо заплатил большую цену, рискнув пойти против полученных им приказов в обмен на свою свободу.

Маг, стоявший сейчас перед ним, не хотел брать на себя этот риск.

Именно потому, что он отчетливо понимал, какой он трус, ему было труднее подавить свой гнев. Он ненавидел Камидзё, который разрушил его мечту, но себя он ненавидел еще больше за то, что не мог защитить свою мечту.

Таковы были мысли этого мага.

Этот парень выложил все свои извращенные мысли, и стоял перед Камидзё, чтобы преградить тому путь.

Камидзё подумал, что раз дело обстоит так, он тоже должен сражаться изо всех сил.

Камидзё мог жить свободной жизнью, никто не ограничивал его действия, и он мог в любое время защищать всё что угодно, всё, что хотел. Такой Камидзё должен был причинять магу намного более сильную боль. В глазах мага, Камидзё излучал настолько ослепительный свет, что маг не мог глядеть на него прямо.

– Хм, значит, единственный выбор, который у тебя остался, это убить её собственными руками?

Несмотря на это, Камидзё всё равно решил сражаться изо всех сил.

Против того, кто высказал свои мысли начистоту, Камидзё просто не мог действовать спустя рукава.

– Видимо, сначала я должен убить эту твою фантазию.

Лавина наверху здания, словно гигантская рука, сокрушала всё строение.

Стальные балки падали, словно капли дождя, но ни Камидзё ни маг не посмотрели вверх и не попытались отступить. Они только сжали кулаки и рванулись, пытаясь сократить расстояние между ними до нуля за как можно меньшее время.

– Уа-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Кулак Камидзё ударил мага в лицо. Похоже, маг с самого начала не планировал уклоняться; он без колебаний схватил Камидзё за грудь обеими руками и впечатал его в стену. Воздух с глухим звуком вылетел из легких Камидзё.

Маг прижал Камидзё к стене, а затем попытался обоими руками задушить его. Камидзё нацелился на живот мага и пнул его. Возможно, маг слишком полагался на магию и не тренировал свое тело, потому что после пинка сложился пополам.

Внезапно стальная балка с громким звуком вонзилась в землю рядом с Камидзё. И более того, другая стальная балка ударилась в эту балку, отчего рядом с ухом Камидзё прозвучал звук, похожий на церковный колокол.

– У-у…?

Тело Камидзё невольно содрогнулось.

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Маг, который тоже дрожал, ухватил Камидзё. Камидзё упал, и из-за того, что его мозг был оглушен громким звуком, его движения стали неповоротливыми. С другой стороны, хотя маг двигался как пьяный, он всё равно целился точно, и попытался оседлать Камидзё.

Камидзё отчаянно пытался ускользнуть от мага, который пытался подмять его.

– А!

И тут Камидзё увидел это.

Дождь из стальных балок падал, и одна из них должна была тут же пронзить и Камидзё и мага. Она была меньше, чем в двадцати метрах над ними. Оставалось всего несколько секунд до столкновения. Маг смотрел на лежавшего под ним Камидзё и не осознавал существования балки, которая должна была обрушиться на них сверху.

– Уклоняйся, идиот!

Камидзё пнул в живот мага, который вот-вот должен был прижать его к земле , и затем залепил ему оплеуху.

Тело мага откатилось влево от Камидзё и он остался лежать на земле… а затем осознал ситуацию.

Камидзё и маг переглянулись.

Оказавшись под дождем стальных балок, маг, похоже, не хотел уклоняться от них. Он только улыбнулся – слабой, одинокой улыбкой. Он ясно понял, что даже если выиграет эту битву, то не получит от этого ничего.

Камидзё не было обязан спасать мага.

Никто бы не обвинил Камидзё, если бы он оставил врага на верную смерть.

Но…

«– Разве фальшивка не может желать мира?»

Несмотря на это…

«– Разве у фальшивки нет даже права подумать о том, чтобы спасти Мисаку-сан?»

«А, чёрт! Этот парень попросту слишком сбился с пути!»

Камидзё попытался схватить мага, всё ещё лежавшего на земле, за руку. На лице мага появилось шокированное выражение, и от этого Камидзё почувствовал ещё большее раздражение. Камидзё знал, что уже слишком поздно, но всё равно стиснул зубы.

Огромное множество стальных балок свалилось с неба, отчего всё вокруг затряслось.

Часть 17

31 августа, 12:47.

Огромное облако пыли затянуло место действия.

Люди вокруг услышали шум, но никто не оказался настолько любопытным, чтобы пойти посмотреть, что случилось. Если обычные люди и хотели пойти посмотреть, то предпочли бы сделать это с безопасного расстояния. В подобной ситуации никто не знал, где было безопасно, никто не был достаточно безрассуден, чтобы подойти поближе.

– …Ха-ха.

Посреди всей этой суматохи Камидзё неискренне улыбался.

В конце концов Камидзё оказался сидящим на земле, со стальной балкой, воткнувшейся в землю между его ног. И не только она, бесчисленные стальные балки окружали Камидзё – было очень похоже на маленький, действительно неправильно построенный коттедж с крышей, полной дыр. Стальные балки находились в неустойчивом равновесии, словно рассыпались бы от малейшего дуновения ветра. Но в любом случае Камидзё избежал участи быть погребенным заживо.

«Мне что, просто повезло…? Этого не может быть; мое невезение одно из самых сильных. Если дело в этом… о, да, тот эспер пятого уровня; если она использует свою способность для контроля электричества, контролировать магнетизм для неё не проблема.»

Действительно, никакого везения тут не было. Балки были нацелены так, что должны были пронзить Камидзё. Очевидно, прежде чем они упали на Камидзё, какая-то сила немного изменила их путь.

Камидзё, боявшийся, что крыша может рухнуть в любой момент, оглянулся. Он увидел мага, лежавшего между двумя стальными балками, которые удерживали крышу на месте.

Одна из рук мага была зажата в промежутке между двумя стальными балками. Хотя её не раздавило, а зажало в естественной ловушке, это выглядело так, словно на него надели сверхтяжелые наручники.

Маг не мог поверить своим глазам, что всё ещё был жив, и на несколько мгновений был ошеломлен.

Через некоторое время он наконец сказал: – Я что, проиграл?

– Я не знаю, это не я создал такую ситуацию.

Камидзё сказал это, почёсывая голову. Но маг потряс головой. Какой бы ни была причина, он не мог сдвинуться ни на сантиметр; продолжать борьбу в этой ситуации было невозможно.

– Полагаю, это моё поражение, – маг слабо улыбнулся. – Таким образом, моё участие во всём этом подходит к концу. Теперь я не должен убивать ни Мисаку-сан ни кого-то другого, верно?

– …

Камидзё не ответил; он просто смотрел на мага.

Если хорошо подумать, может быть, маг всегда испытывал душевный конфликт. Даже несмотря на то, что он всерьёз пытался убить Камидзё, его душа была омрачена и это могло сдерживать его на подсознательном уровне – поскольку как только он добился бы победы в этой битве, ему пришлось бы собственноручно убить Микото.

Если бы он использовал Копье при первом нападении, у Камидзё не было бы времени уклониться, и он погиб бы на месте. Если хорошо подумать, то преследуя Камидзё по прямым улицам, маг, наверное, имел несколько возможностей попасть точно в спину Камидзё.

Этот маг не хотел причинить вред Микото Мисаке.

Он не хотел разрушить мир, в котором жила Микото Мисака.

Но его эгоистичное желание было трудно исполнить. Если бы оно сбылось, тогда его собственная жизнь оказалась бы под угрозой, так что ему нужно было оправдание. Что-то вроде «я старался изо всех сил, но в силу обстоятельств, я не смог достичь цели».

Вражеская организация рассматривала «группу, возглавляемую дилетантом Камидзё» как очень опасную группу, так что несмотря на то, что Камидзё был дилетантом в бою, его положение, почти что босса организации, определенно подходило для оправдания «я старался изо всех сил».

– Я думаю… – сказал маг, – нападения на этом так просто не закончатся. Одной неудачи мелкой сошки вроде меня недостаточно, чтобы убедить «верхи» сдаться. Напротив, это сделает их еще более уверенными в том, что суждение «Группировка Камидзё очень опасна» верно. Мои союзники могут оказаться рядом с тобой или Мисакой-сан; в самом худшем случае я могу снова получить тот же самый приказ.

Камидзё молча слушал слова мага.

– Могу ли я попросить тебя защитить её?

Спросил маг.

– Не важно, где, не важно, когда, не важно, кто будет твоим противником, не важно, сколько раз, пока что-то подобное будет происходить, ты должен будешь быть героем и встать рядом с ней, чтобы спасти её. Можешь ли ты пообещать мне это?

Это было то, о чем он мечтал, но чего никогда не мог осуществить в реальности.

Это было самое дорогое его желание, но у него не было другого выбора, кроме как предоставить эту возможность кому-то другому.

И тогда…

Камидзё сказал только одну фразу.

И затем кивнул.

– Это самый худший ответ из возможных, – беспечно сказал лежавший на земле маг, улыбаясь.

Часть 18

31 августа, 12:37.

Держа в руках бумажный пакет, полный гамбургеров, Микото Мисака прислонилась спиной к стене по другую сторону перекрестка от этих двоих и прислушивалась к их разговору.

Однако, Микото слышала не всё, что они говорили. Когда Микото обнаружила, что существует два Мицки Унабары, и один из них начал сражаться с Камидзё, она кинулась вдогонку за этими двумя. Затем она увидела, как лицо Унабары спадает, как маска, открывая совершенно другое лицо; и после этого недостроенный дом начал рушиться, невероятные события следовали одно за другим. К тому же, Микото была довольно далеко от них обоих, так что она смогла расслышать только часть их разговора. Возможно, из них троих именно у Микото, которая только что потратила немало усилий на то, чтобы изменить траектории стальных балок, чувства были в наибольшем беспорядке.

Но несмотря на это, Микото примерно поняла.

Микото поняла причину, по которой они сражались.

Почему они сражались.

И за кого они сражались.

Микото яростно помотала головой.

«Я… я не могла понять неправильно! У меня должно быть, неправильное представление! Его слова определенно не означали этого! Такой уж он человек; это не значит, что он относится ко мне по-особому! »

Но её голова, которой она яростно трясла, чтобы отрицать это, невольно перестала двигаться.

Несмотря на то, что она знала, что не должна понимать всё неправильно, её голова всё-таки замерла.

«У-у…»

Микото прижалась затылком к стене за собой. Даже не глядя в зеркало, она знала, что густо покраснела.

«Это действительно непростительно», – подумала Микото. Услышав такой разговор в этой ситуации, с каким выражением лица она собиралась выйти отсюда?

Особенно последняя фраза, которую сказал Камидзё.

«… Я знаю, что понимаю всё неправильно, но то, как ты сказал это, слишком легко понять в другом смысле, ты, большой идиот!»

Микото вздохнула. Она не знала, сколько времени потребуется, чтобы румянец наконец сошел с её лица.

31 августа, 1:04 дня.

КОНЕЦ.

Примечания

Назад к Главе 1

Вернуться на Главную

Вперед к Главе 3